— В чем дело? — Петиция нетерпеливо смотрела на вошедших дочерей.

Каролина подавила смех.

— Отец просит оказать ему честь и отправиться с ним на прогулку, — выговорила она, с трудом сохраняя невозмутимость. — Он одет как на бал, и коляска ждет у парадного входа.

К восторгу сестер, мать выглядела ошарашенной.

— Филд в своем уме? — проворчала Летиция, но тут же величественно поднялась и едко ответила:

— Передай ему, что я буду готова через несколько минут. А еще скажи, я оденусь не хуже его!

Спускаясь по лестнице за сестрой. Вирджи с удивлением спросила.

— Как ты думаешь, куда они поедут?

— Понятия не имею. Но пока мама одевается, я собираюсь добежать до конюшни и оседлать лошадь. Почему бы и тебе не поехать со мной? Все подумают, что мы отправились погулять, а мы проследим за родителями и сами все увидим.

Отец ждал, шагая взад-вперед по дорожке. Каролина дословно передала ему послание матери, и девочки сразу помчались за лошадьми. Они выехали за ворота усадьбы в тот момент, когда Летиция выходила из дома, однако любимый вороной мерин Филдинга быстро обогнал их коней.

— О! Ты видела, как она одета? — спросила Каролина. — Это же ее новое платье, да?

Разумеется, на матери было новое платье. Девочки не упустили из виду и прическу матери, и…

— Кэрол, на ней та самая шляпка! — чуть не заплакала Вирджи. — Она обещала ее мне, когда ей самой надоест. Господи, надеюсь, ее не сдует ветром, не порвет о ветки деревьев!

«Та самая шляпка» была в самом деле восхитительна. Ее привезли с Британских островов, а отделку завершили в Уильямсберге. Каролина не обратила на сестру ни малейшего внимания, ее больше интересовало, куда собрались родители.

Девочки следовали за экипажем на почтительном расстоянии. Отец ехал по своему обычному прогулочному маршруту, вдоль залива, по мягкому белому песку. Каролина натянула поводья, чтобы не выскочить на открытое пространство.

— Нам лучше остаться здесь, — сказала она.

В любой момент отец мог развернуть коляску, нагнать дочерей и в наказание за их любопытство не взять на бал. Вирджиния из тех же опасений тоже осадила свою лошадь.

— Но как мы увидим, что они задумали? — забеспокоилась она.

— Я влезу на это дерево. — Каролина приподнялась в стременах, ухватилась за толстую ветку над головой и, подтянувшись, встала на седло. Затем она с легкостью перешла на соседнюю ветвь и скрылась в листве. — А теперь еще выше.

— Ты порвешь платье! — запричитала Вирджи, для которой наряды всегда стояли на первом месте. Если бы ее спросили, то она уверенно сказала бы, что прельстила Хью своей замечательной нижней юбкой.

— Да бог с ним, с платьем! — отозвалась Каролина. Она поднималась все выше, покуда не открылся прекрасный вид залива с полным обзором дороги, тянувшейся вдоль пляжа.

— Ты что-нибудь видишь? — крикнула снизу Вирджи.

— Да, они по-прежнему едут вдоль берега. Отец развернул коляску. О! Прямо в море!

— Он с ума сошел!

— Они заехали довольно глубоко в воду, — доложила Каролина. — Оба держатся очень прямо, вряд; ли они в этот момент разговаривают.

— Да нет же, не могут они не разговаривать! — кричала ей испуганная сестра. — Никто не может ехать на лошади в море, не произнося ни слова, даже папа! — Каролина промолчала. — Они уже тонут? Нет, нет. Мама ни за что не согласится!

— А лошадь, кажется, уже барахтается. Уходит под воду…

Нет! Голова вынырнула! Не тонет! Похоже, коляска остановилась. Наверное, мамины юбки совсем промокли.

— Новое платье! — застонала Вирджиния.

— Отдала бы все на свете, чтобы услышать, о чем они говорят.

А разговор супругов в самом деле представлял большой интерес. Когда элегантный, но хмурый, точно гроза, Филдинг внезапно направил испуганную лошадь в море, Петиция хранила величественное молчание, пока вода не залила пол коляски и не намочила подол ее платья. Тогда она приподняла брови, не забыв также приподнять юбки, и сказала, глядя в бесконечную даль залива:

— Ты спятил, Филд? Здесь же нет брода! Куда ты меня везешь?

— В преисподнюю! Туда, где ты будешь как дома, Летти. , — Правда? Значит, поехали дальше, — услышал Филдинг спокойный ответ жены. — Раз я замужем за дьяволом, ему давно нужно было отвезти меня в свой дом.

Несколько мгновений он изумленно смотрел на Петицию.

А тем временем Каролина докладывала со своего поста:

— Теперь они начали говорить. Бьюсь об заклад, мама вправляет ему мозги!

— Тебе не страшно, Летти? — удивленно спрашивал Филдинг. — Ты не боишься, что я вправду решусь на это?

— Ну и что? Я же поклялась следовать за тобой повсюду, — едко отозвалась Петиция, тряхнув красиво завитыми локонами. — А твоя решимость, Филдинг… Ха, достаточно взглянуть на несчастное животное, которое из последних сил пытается держаться на плаву. Ведь ты гораздо больше дорожишь этой тварью, чем мной, и уж коня ты никогда не утопишь! Кроме того, я обязана сказать тебе нечто настолько важное, что, клянусь, у меня хватит сил удерживать твои поганые уши над водой, пока ты все не выслушаешь. А там посмотрим!

Филдинг смотрел на нее с таким озадаченным выражением, какого Легация еще ни разу у супруга не видела. Его серые глаза заблестели, сжатые губы дрогнули, потом белые зубы сверкнули в улыбке, и Филдинг, запрокинув голову, едва не расставшись с париком, затрясся от хохота.

Петиция, не сразу сменившая гнев на милость, наконец присоединилась к мужу. Тем временем несчастный мерин, в ужасе вращая глазами, пытался нащупать копытами дно.

— Кажется, они помирились, уже обнимаются, — сообщила Каролина сестре и добавила:

— Мама потеряла шляпку.

— О нет! — закричала Вирджи, а потом спросила с надеждой:

— Они хоть пытаются ее спасти?

— Похоже, они совсем про нее забыли, и шляпка уплывает вдаль…

— Родители еще в воде? Они тонут, обнявшись?

— Нет, они не собираются тонуть. Отец поворачивает коня… Они выезжают, уже показалось дно коляски, теперь колеса. — Не в силах больше терпеть, Каролина наконец рассмеялась. — По-моему, лошадь очень рада сменить направление!

— А шляпка? — Вирджиния не забыла о самом главном. — Неужели они и теперь ничего не заметили, не пытаются спасти ее?

Каролина не верила своим ушам. Только что родители готовы были растерзать и утопить друг друга, ведь ничто не помешало бы Филдингу сдавить горло жены сильными пальцами, а ей — воткнуть длинную булавку ему в сердце! Но Вирджиния думает только об этой дурацкой шляпке!