Колхозники отремонтировали бывший барский дом, увитый хмелем и диким виноградом, с бассейном перед парадным входом. Теперь в доме помещалось правление колхоза. Обширный яблоневый сад, разбитый посреди села и обнесенный высокой оградой, отошел к колхозу.

Большим и радостным событием в деревне было строительство колхозного клуба. Все с нетерпением ждали его открытия. Тогда я впервые услышал слово «сцена» и каждый день бегал на стройку посмотреть, скоро ли ее начнут возводить.

А вскоре мы узнали, что наше село будет электрифицировано. Новость всех обрадовала: ведь вечера мы коротали при свете керосиновой лампы, с каганцами, а еще совсем недавно и с лучиной. Колхозники только и говорили о том, что теперь с помощью электричества можно будет обмолачивать зерно.

И вот долгожданный день наступил: ток включен. В хатах загорелась «лампочка Ильича», стало светло, уютно.

Большой колхозный клуб теперь будет залит электрическим светом, а из школы так бы весь вечер не уходил!

С нетерпением ждали ребята организации пионерского отряда, засыпали Нину Васильевну вопросами. Она рассказывала нам об истории пионерской организации, о торжественном обещании пионеров.

Комсомольцы часто стали давать нам поручения — называли связными. Мы бежали наперегонки выполнять их задания.

Осенью мы впервые вышли с Ниной Васильевной в поле — помогать колхозникам собирать колоски. У каждого своя полоса. Колос за колосом — набит почти целый мешок. На моей полосе выбрано все. Принимаюсь за новую. Хочется собрать все до колоска. Только подумаю: «Ни одного не осталось!» — смотрю, еще колос. Оглядываюсь — вижу, несколько ребят копошатся: видно, им тоже не хочется бросать полосу.

В полях — уборка картофеля. И на помощь колхозникам снова приходит наша школа. Мы работали в поле до темноты, выбирали картофель, помогали грузить его на подводы. Тут же в поле обедали, лакомились печеной картошкой у костра.

Пионеротряд у нас организовался в 1930 году, за несколько дней до Октябрьских праздников. В ясное, солнечное утро мы до уроков выстроились в школьном дворе. Нина Васильевна еще раз напомнила нам, что пионер должен быть примером для всех ребят и в учебе, и в труде, и в поведении, что он верный помощник своих старших товарищей — комсомольцев. Я до сих пор помню слова учительницы, которую так любил и уважал.

И вот Нина Васильевна повязала мне пионерский галстук, прикрепила его зажимом, изображающим пионерский костер, с надписью: «Всегда готов!»

С пионерским галстуком я не расставался. Перед сном тщательно складывал и прятал его под подушку. Ночью просыпался и все смотрел — тут ли он.

В день Великого Октября мы ранним вечером собрались у клуба. На нас — нарядные вышитые рубашки. Пионерские галстуки тщательно отглажены и аккуратно повязаны.

Клуб ярко освещен, украшен картинами Малышка, всюду лозунги и зеленые гирлянды — их делали мы, школьники.

Гости, приехавшие из районных организаций, поздравляют колхозников с великим праздником, поздравляют и с открытием клуба.

Кончается торжественная часть — школьный хоровой кружок готовится за кулисами к выступлению. Нина Васильевна заботливо оглядывает нас — кому галстук поправит, кому пригладит волосы. Выходим на сцену. Нам и весело, и страшновато: в день такого праздника на открытии клуба перед взрослыми выступаем!

Поем по-украински «Интернационал» и старые революционные песни, которые любил Ленин. Потом запеваем: «Мы кузнецы, и дух наш молод, куем мы счастия ключи». Ребята стараются изо всех сил, я даже пытаюсь басить. После каждой песни нам хлопают, как настоящим артистам.

Большое впечатление на нас, ребят, произвела «туманная картина» — так мы называли тогда кинофильм. Показывалась жизнь колхозной деревни, и мы впервые, хоть и на экране, увидели тракторы. С тех пор я не пропускал ни одной картины. Помогал механику переносить коробки с кинолентами, и он позволял во время сеанса оставаться у киноаппарата, объяснял его устройство.

Надо сказать, что скоро и у нас в деревне появился трактор «Путиловец». Тут уж мы могли рассмотреть его получше, хотя к нему нас и не очень-то подпускали.

В клубе выступал и наш школьный театральный кружок. Мы долго готовились к первому спектаклю, сами мастерили костюмы, разрисовывали программки.

Малышок нарисовал декорации: деревья, кусты, хаты, — и я все удивлялся его мастерству. Особенно нравился мне расписной, узорный занавес.

Старались мы не зря: на представление пришло много народу — наши деды, отцы, матери. Зрители от души веселились, хлопали нам и благодарили наших учителей за первый школьный спектакль.

В нашей дружной дисциплинированной группе был один озорной хлопец — Сергей. Я его невзлюбил за то, что он обижал горбунка Ивася — хилого, тихого мальчугана.

Жил Ивась, как и я, далеко от школы, у самой околицы, только на противоположной стороне деревни. Но уроки никогда не пропускал, занимался усердно и изо всех сил старался работать наравне с нами в колхозе. А Сергей дразнил его, доводил до слез. Не нравилось мне это. Частенько у нас с Сергеем дело чуть до драки не доходило, хотя драться я не любил. Я любил по-честному помериться силами и побороться на перемене во дворе или после занятий. Но однажды я изменил своему правилу.

Я уже сидел за партой, а учительницы еще не было в классе. Вошел Ивась. Как видно, ему нездоровилось. Вдруг Сергей стал его передразнивать, потом подскочил к нему, ударил по уху. Ивась закричал, схватился за голову и упал на парту. У меня даже в глазах потемнело. Я не стерпел, бросился на Сергея. Мы сцепились в клубок. Катаемся по полу у самого стола. Хоть я был и поменьше ростом, но оказался посильнее. Только я собрался положить Сергея на лопатки, дверь отворилась и вошла Нина Васильевна. Мы вскочили. Стою ни жив, ни мертв. Стыдно мне, что в классе подрался.

— Он за Ивася вступился, Нина Васильевна! — закричали ребята.

Учительница велела всем сесть за парты, а после урока оставила весь класс. Она тоже была возмущена поведением Сергея. На первый раз в наказание оставила его без обеда. Меня же Нина Васильевна пристыдила за то, что я нарушил дисциплину, подрался в классе. И я надолго запомнил этот случай.

Спустя несколько дней Нина Васильевна сказала:

— Ребята, у нас в классе есть отстающие. Вот, например, Гриша Вареник не в ладах с арифметикой. Кто ему поможет?

Ребята закричали, поднимая руки:

— Я, Нина Васильевна! Я помогу!

Поднял руку и я.

Учительница мельком взглянула на меня и продолжала:

— Вот это, дети, будет настоящая помощь товарищам… Не то что драка.

Я покраснел — хоть из класса беги. Как же сгладить свою вину?..

И вдруг учительница сказала, испытующе глядя на меня:

— Вот, Ваня, ты с Гришей и займись. А вы, ребята, подтяните отстающих по другим предметам.