Хозяин медленно отхлебнул большой глоток пива, отправляя перемолотый комок мяса, костей и чешуи гулять по пищеводу.

Что-что, а ждать он умел.

Озлобленное солнце перевалилось через самую высокую точку, начиная долгий путь к западу. Прохладнее не стало, зато появились исчезнувшие было тени. Сейчас Воронцов многое бы отдал, чтобы очутиться под густой кроной какого-нибудь дерева. Лоб и виски усыпали капельки пота, футболка требовала, чтобы ее отжали, но юноша стоически терпел мучения, надеясь, что упертой панкушке сейчас так же несладко. Герке, ставшему участником странных, отчасти даже пугающих событий, хотелось объяснений. А единственная, кто мог их дать, изъяснялась туманно и загадочно. И если для того, чтобы разговорить девчонку, необходимо как следует прожариться — что ж, пусть так! В парке по-прежнему не было ни души, так что парочка, играющая в гляделки посреди аллеи, могла смутить разве что скульптуру лося, безучастно наблюдающего за ними с невысокого постамента.

Вытянув перед собой руку, Воронцов недоверчиво разглядывал виновника всех сегодняшних бед. Пятак, болтающийся на обвившей запястье нитке, напоминал повесившегося колобка, который до этого угодил под фабричный пресс. Мелкая разменная монета, на которую и коробок спичек не везде купишь. Поверить, что именно она дала толчок, от которого образовалось цунами сегодняшних неприятностей, обрушившихся на Герину голову, было трудно. Легче предположить, что его разыгрывают. Например, один из центральных телеканалов снимает в Сумеречах очередную дурацкую «скрытую камеру». Версия, конечно, исключительно в порядке бреда, но она могла бы многое объяснить, хотя и не выдерживала никакой критики: Гере никогда не доводилось видеть такой многоступенчатой телевизионной подставы. Мороженщица, троица гопников, девчонка еще эта… как минимум, пять актеров на разных локациях. Причем, судя по тому, как, не желая успокаиваться, бешено колотится сердце юноши, актеров весьма и весьма хороших. К тому же эти исчезающие татуировки… Что это? Дорогостоящий спецэффект? Но ведь, в конце концов, они в реальном мире, а не в «зеленой комнате»! Как и большинство сверстников, Гера не знал, кто такой Станиславский, но это не мешало ему цитировать театрального классика. «Не верю! — убежденно кричал ему рассудок. — Не верю!»

— Вот это? — Гера попытался сорвать злополучный пятак с запястья, но быстро убедился, что привязал его накрепко. — Им всем вот это надо было? Они у меня кошелек отняли, чуть не избили, а им реально всего пять рублей надо было? — В бешенстве рванув нитку еще пару раз, он бросил эту затею, решив избавиться от монеты, как только под рукой окажется что-нибудь острое.

Девчонка пожала плечами, дескать, хочешь — верь, хочешь — нет, а только так оно и есть.

— Чушь какая-то, — Гера взъерошил волосы, будто пытаясь вычесать из головы недоумение. — Ничего не понимаю…

— И не поймешь, — уверенно поддакнула панкушка. — Тут вообще без пол-литра не разобраться, а у тебя времени в обрез. Угораздило же тебя на Халю-мороженщицу выйти! Скоро каждый бомж будет знать, что тебя в парке видели. А ты тут стоишь, сопли на кулак наматываешь!

Запутавшись еще больше, не зная, что ответить, Гера промолчал. Молчала и его новая знакомая. Только она, в отличие от Геры, еще и заметно нервничала, постоянно оглядываясь по сторонам.

— Тебя как зовут-то хоть? — спросил Гера, лишь бы хоть что-то спросить.

— Лиля, — коротко ответила панкушка. — А тебе не кажется, что сейчас неподходящее время, чтобы меня клеить?

— Да я не… я просто… — чувствуя, что начинает краснеть, пробормотал Герка. — Надо же знать, кому спасибо говорить… А меня…

— Гера. Я знаю, — нетерпеливо перебила его Лиля. — В твоем положении, Гера, нужно как можно меньше стоять на месте и чесать языком. Безопасней…

Пожалуй, в том, что его имя знает совершенно незнакомая девушка, особой мистики не было. Ну мало ли, может, общие друзья «ВКонтакте», или на «Фэйсбуке», или там еще чего. Но почему-то именно эта деталь заставила Герку поверить, что никакое это не дурацкое телешоу. Что все реально.

— Гера, — на автомате все же закончил он. — А откуда ты…

— От верблюда, блин! — Лиля, похоже, умела читать мысли, с легкостью отвечая на еще не заданные вопросы. — Твое имя с сегодняшнего дня каждый местный сборщик знает. И мой тебе совет: домой не возвращайся. Адрес твой для них тоже не секрет. То, что ты в парк выскочил, вообще большая удача. Впрочем, это-то как раз неудивительно…

— Подожди-подожди! Стоп! — Приостанавливая поток слов, каждое из которых было понятным в отдельности, но в сочетании с другими отчего-то превращалось в шпионскую шифровку, Воронцов выставил руки ладонями вперед. И автоматически отметил, что взгляд неформалки мгновенно прикипел к болтающемуся на запястье амулету. — Что еще за сборщики? Откуда они мое имя знают? Зачем я им вообще сдался?

— Слишком много вопросов для человека с ограниченным временем, Гера. Тебе ноги уносить надо, а не о высоких материях трепаться…

Что-то в ее тоне или в настороженно бегающем взгляде заставило Герку проникнуться. Слово «сборщик» не вызывало у него пугающих ассоциаций, однако от контекста, в котором его употребляла Лиля, неприятно шевелились волосы на макушке. Вероятно, именно поэтому Гера сделал то, на что никогда не решился бы в обычной ситуации. Сделав шаг к Лиле, он поймал ее запястья и крепко сжал их. В этом жесте уверенное требование смешалось с отчаянием утопающего, хватающегося за соломинку.

— Лиля, пожалуйста. Ты же сама говоришь, что у меня нет времени! Мы с тобой столько препираемся, а понятнее что-то не становится! Вместо того чтобы объяснить все по-человечески, ты тут мистику какую-то разводишь! Расскажи мне, что происходит? Ты ведь понимаешь, что к чему?! Я тоже хочу понять!

В течение нескольких ударов сердца Гера (где-то в глубине души ликующий от собственной смелости и одновременно напуганный ею) ожидал, что Лиля ловко вывернется из его хватки, оставив у него на щеке рельефный отпечаток четырехлистного клевера. Однако вместо этого девушка глубоко вздохнула:

— Не живется мне спокойно, блин… То щенка подберу, то… Ладно, договорились. Руки-то отпусти, Ромео, — язвительно добавила она.

Покрасневший до корней волос Гера поспешил выполнить ее просьбу.

— Извини, — потупив взгляд, пробормотал он.

Лиля легонько помассировала запястья, точно внезапный Геркин порыв причинил ей боль. На тыльных сторонах ее ладоней проявились бледно-голубые, еле заметные узоры, плавно змеящиеся под тонкой загорелой кожей. Всего на несколько секунд, и тут же исчезли.

— Пошли, — круто развернувшись, Лиля уверенно зашагала в обратную сторону. Туда, откуда они только что так спешно ретировались. — Я в Старые Сумеречи собиралась, а тебе сейчас все равно куда, главное, не домой. Пошли со мной, там тебя в последнюю очередь искать станут. По пути тебе курс ликбеза устрою.