Едва видные, закопченные цифры «1» и «5» были процарапаны в краске на небольшой входной двери, встроенной в деревянные ворота гаража. Вот оно, тайное логово Гарри. Долли попробовала один ключ, второй, и вот маленькая дверь распахнулась перед ней.

Внутри просторного помещения с высокими потолками стояла зловещая тишина, которую взорвало эхо от грохота проходящего поезда. Долли закрыла за собой дверь, опустила Вулфа на пол и включила принесенный с собой карманный фонарик.

В свете узкого луча женщина медленно пробиралась вперед. Вулф возбужденно обнюхивал автомобили-привидения и повиливал хвостиком. Долли была уверена, что песик почуял запах Гарри. Казалось, пудель вне себя от счастья новой встречи с хозяином. Когда Вулф вопросительно поднял к Долли морду, словно хотел спросить: «Ну, где же Гарри?», у вдовы сжалось сердце. Боль утраты охватила ее с новой силой.

Это было мужское логово, на миллионы миль удаленное от безупречного порядка и роскоши их дома. Долли представила, как остальные члены команды внимают каждому слову Гарри, раздающему указания, и почти вживую ощутила запах пота, тяжелой физической работы и тестостерона. Она долго – целую вечность – не могла сдвинуться с места; никогда не доводилось ей бывать в этом гараже, и ее пугали тайны, которые могли обнаружиться в окружающем мраке. Всю свою замужнюю жизнь Долли пребывала в уверенности, что рано или поздно узнает какой-нибудь секрет Гарри, но она ожидала нечто вроде молодой любовницы. Ее супруг был невероятно красив, а даже лучшие мужчины не устоят перед лестью. Но то, что скрывалось внутри этого гаража… было пострашнее молодой любовницы.

Наконец Долли осмелилась сделать шаг и, вглядываясь в дальний темный угол, не заметила под ногами густой, липкой, маслянистой жижи. Женщина выругалась, когда почувствовала, что ноги промокли. Посмотрев вниз на испорченные туфли, вдова увидела, что посреди лужи сидит Вулф и виляет хвостом.

Долли пробралась вглубь помещения, где высились внутренние деревянные ворота, похожие на те, что закрывали въезд с улицы, и с такой же встроенной дверцей для прохода людей. Она отперла дверцу и нащупала выключатель – на потолке ожили неоновые трубки. Помигав, они залили все белым светом, и Долли с удивлением обнаружила, что в этой половине гаража гораздо чище. Вдоль стен ютились останки нескольких грузовичков, а в центре стоял средних размеров фургон, накрытый брезентом. Долли потянула за край брезента и поморщилась: сломался ноготь. Вулф тем временем метнулся под фургон и стал ожесточенно рыть пол. Его хозяйка опустилась рядом на колени, чтобы узнать о причине такого поведения песика.

Под кусками бетона лежали доски. Долли подняла их и обнаружила в полу яму размером два фута на один, а в ней – что-то завернутое в мешковину. Долли достала сверток. Перед ее взором оказались два обреза. Пистолет в банковской ячейке Гарри был первым доказательством того, что покойный муж Долли был преступником, но тогда она не испытала такого шока, как сейчас. В тот раз ее даже согрела мысль о том, что Гарри оставил ей пистолет, чтобы жена могла постоять за себя, когда его рядом с ней больше не будет. Но эти обрезы предназначались не для обороны, а для вооруженных ограблений. В этот миг Долли была ближе к мужу, чем когда-либо с момента его смерти. Он передал ей ключи от своего тайника и позволил ей – наконец-то! – узнать о себе все. Что делать с этим новым знанием – решать ей, и только ей.

Не прикасаясь к обрезам, Долли аккуратно обернула их мешковиной и положила обратно в яму в полу, потом поднялась на ноги. «И все это лежит здесь», – подумалось ей. Все, чем пользовался Гарри для ограблений: машины, фургоны, инструменты для разрезания сейфов, перчатки, обрезы. И теперь они принадлежат ей. Долли опустила руку в карман измазанного машинным маслом плаща, достала ежедневник и раскрыла на странице с шифрованными записями, которые она сделала после посещения банка. Итак, все, что нужно было Гарри для совершения следующего налета, записано в его тетрадях, в ее дневнике и в этом логове. Долли щелкнула ручкой и поставила четкую, смелую галочку напротив строчки «2 об.» – 2 обреза. Она улыбнулась, глядя на эту галочку, потому что услышала – почти наяву, – как Гарри одобрительно произносит: «Молодчина, Куколка».

Долли оставила фургон и стала продвигаться вглубь помещения. Гараж оказался огромным. Ее путь лежал к закутку у дальней стены, который соорудили, должно быть, из старых офисных перегородок. Некогда полированное дерево отсырело, лак облез, стекла во многих местах треснули, в углах скопилась паутина и пыль. Долли повернула ручку засаленной двери и шагнула внутрь. На ручке оставались чьи-то отпечатки, по размеру не сильно отличающиеся от пальчиков Долли, и она решила, что это следы пальцев ее мужа и что он сейчас будто бы дотронулся до нее.

В офисе Гарри было голо: раковина и маленькая газовая плитка, письменный стол, пара деревянных разнокалиберных стульев и многочисленные картинки с голыми девицами, приколотые к стенам. Грязные кружки и недоеденное печенье рассказали Долли о том, что именно здесь Гарри и его команда планировали свой последний налет, окончившийся таким чудовищным образом. Долли собрала кружки и отнесла их в давно не чищенную раковину. Когда она повернула вентили крана, в нем сначала раздался стук – это росло давление, заставляя воду бежать по трубам. Затем из крана, плюясь и брызгая во все стороны, вырвалась коричневая струя, и Долли отпрянула, чтобы спасти плащ от капель грязной воды. При этом кружки ударились о раковину, отчего две из них треснули, а у третьей отломилась ручка. Три разбитые кружки – Гарри, Терри и Джо. Набежали слезы, которые так долго сдерживала Долли, но тут, в уединении тайного офиса Гарри, она дала им волю. И они принесли такое облегчение, что у нее закружилась голова, даже пришлось схватиться за край раковины. Долли пыталась справиться с нахлынувшими эмоциями, но ничего не получалось, плотину прорвало, и пока не иссякнет поток, ее не закрыть. Невыносимая горечь от потери Гарри лишала Долли сил; вцепившись в холодный фаянс, она едва держалась на ногах. С опущенной головой Долли могла видеть только Вулфа, сидящего у ее грязных, безнадежно испорченных туфель. И вдруг Долли вспомнила, как Гарри вытащил Боксера буквально из сточной канавы, где тот переживал худший период своей жизни. «Я вижу только собачье дерьмо, – жаловался Боксер сквозь похмельный туман. – Одно дерьмо, куда ни посмотрю». Гарри взял Боксера за подбородок и сказал: «Тогда смотри выше, приятель. Пока твоя голова опущена, ты не можешь видеть ничего, кроме собачьего дерьма. Так что смотри вверх». Конечно же, никаким приятелем Боксеру Гарри не был, но всегда умел найти правильные слова.

Когда Долли наконец подняла голову, слезы уже высохли. Вулф тут же подскочил к хозяйке. Она в последний раз кинула взгляд на три разбитые кружки, взяла на руки песика и прижала к себе, не обращая внимания на то, что он измазался с ног до головы.

– Все хорошо, миленький, – прошептала Долли. – Мамочка теперь в порядке. Теперь все в порядке.

В спа-салон «Оазис» на Флорал-стрит Линда прибыла ровно в десять и тут же поняла, что ее лучший наряд, который она специально отгладила после звонка Долли, не шел ни в какое сравнение с шикарными платьями фланирующих по салону дам. «Да они за всю жизнь не проработали и дня», – сказала себе молодая женщина и собиралась было уже уйти, как местная администраторша, презрительно смерив Линду взглядом, спросила, кто именно пригласил ее в салон. Едва вдова Пирелли упомянула имя миссис Роулинс, как гостью приняли с распростертыми объятиями.