«Ваши волосы становятся шелковистыми и сияющими!», «Наша краска для волос ухаживает за волосами, наполняя их жизненной силой!». Реклама, которая везде убеждает нас, что природный цвет – тусклый и невыразительный. В результате я почти не встречала девушек и женщин с натуральным цветом волос. А когда встречала, радовалась здоровым, живым волосам и красивому естественному цвету. Понятно, что когда появляется седина, хочется ее закрасить и не вспоминать, но неужели мы все начиная с тринадцати лет нуждаемся в этой процедуре? Нет, друзья, все просто.

А реклама пластической хирургии? Все так просто, как почистить зубы. Вы себя просто не узнаете! Почему? Почему Барбара Стрейзанд не укорачивала свой длинный нос и, несмотря на этот «ужасный» недостаток, стала знаменитой, успешной, богатой и любимой? Значит, дело не в форме носа, губ, ног? И красота видна в любом возрасте – исполненная достоинства Хелен Миррен тому прекрасный пример. И морщины на лице ее совершенно не портят. Безусловно, вес бывает лишний. Когда он действительно мешает и плохо отражается на здоровье. А здоровье – это как раз то, что лежит в основе красоты.

Энергетика, легкость в движении, блеск в глазах, соответственно хороший цвет лица и структура волос – с нашей экологией это не просто. Но у нас нет другого условия задачи. Мы должны выживать сами. В этом нам никто не поможет. Находить свежий воздух для гулянья, есть нормальные продукты, побольше двигаться и просто любить жизнь.

Плавая на глубине 15 метров в районе острова Кокос, я восхищалась бесконечным разнообразием морской фауны. Такого количества рыб и морских животных я не видела нигде больше. И такого количества красоты. Невероятное сочетание цветов и размеров, форм и фактур заставляет до сих пор мое сердце восхищенно биться. Мы с вами тоже разные! И поэтому такие красивые! Молодые и старые, толстые и худые, блондинки, брюнетки, рыжие, лысые, высокие, маленькие, с разным цветом кожи, формой ног, рук, губ, всего на свете! Надеюсь, я вас убедила в главном. А вот несколько практических выводов, которые я высидела, как курица яйцо. Вам не обязательно ими пользоваться. Именно потому, что я все подвергаю сомнению и анализу на предмет здравого смысла, вы можете сделать то же самое.

Блондинкой я стала в самом конце восьмидесятых, когда на мои русые волосы сделали мелирование. Сняли фольгу, смыли, я посмотрела в зеркало и обомлела – вместо тонких светлых прядей, которые должны были создать игру света, я обнаружила прямо надо лбом желтые полосы шириной с палец. Моя подружка-парикмахерша приехала на работу после ночной гулянки, опоздав на два часа.

– Ты сама виновата, я тебя предупредила, что у меня нет сил. А ты все приходи да приходи! Надо было в другой день! Прости!

– Теперь я похожа на бурундука, – сказала я, сильно расстроившись. Даже чувство юмора меня не спасало. – И что теперь делать?

– Ничего не поделаешь, придется теперь осветлить всю голову, – со вздохом ответила сонная виновница моего превращения в бурундука. – Будешь блондинкой!

Нет худа без добра! С тех пор я блондинка, и это мне очень нравится. Кстати, уже пора покрасить корни и, чего отпираться, седину. Она придает холодный нордический оттенок и игру света без всякого мелирования. Хорошо, что индустрия красоты не стоит на месте, краска уже не так сильно портит волосы, а прекрасный мастер каждый месяц возвращает мне тот сияющий ангельский блонд, который был в детстве. Голова у меня маленькая, поэтому сильно зализанные прически мне не идут, хотя очень нравятся. Помните юную Шинейд О’Коннор и «Nothing compares to you»? Как же она была прекрасна с наголо обритой головой. Обладательницы идеального черепа могут носить все. Остальным придется научиться пользоваться тем, что на этом черепе выросло.

«Алена, вы говорили в интервью, что стрижете всю свою семью. Это правда? Расскажите, пожалуйста, как вам это удается». Да, друзья мои. Можно сказать, я полупрофессионал. Приставочка не очень, согласна, но это все равно лучше, чем непрофессионал.

На профориентацию в девятом классе выделялся целый день. Мы могли попробовать и обучиться некоторым профессиям: швея-мотористка или библиотекарь для девочек, для мальчиков – водитель грузовика, токарь и еще не помню что. Каким-то чудом вдруг стали набирать группу парикмахеров. Я очень обрадовалась и тут же записалась.

Мы ходили в профцентр, где учились стричь методом Сассун. Тогда это был прорыв в стрижке. Одетые в белые халаты, мы толпились возле мастера, а она показывала, как держать прядь, под каким углом ее поднимать, как держать ножницы и как делать срез. Все это демонстрировалось на отдельно стоящей резиновой женской голове, с мелкими пучочками вшитых в нее каштановых волос. На этой голове мы тренировались только отделять и держать пряди. Делать срез учились друг на друге – на всех резиновых голов не напасешься. Будете смеяться, но я научилась весьма неплохо стричь этим методом, он годится, в общем, для любой стрижки. Начала с удовольствием применять эти умения на практике, обслуживая всех друзей и родственников обоего пола. Мне повезло, преподаватель оказался действительно хорошим – я узнала, как важно учитывать форму головы, высоту лба или длину шеи.

«Хороший мастер должен быть скульптором, – говорил он. – С помощью волос мы можем придать идеальную форму голове и лицу, убирая или добавляя там, где природа чуть оплошала».

Надеюсь, вы уже представили. Практику мы проходили в салоне «Мечта». К клиентам, правда, нас не подпустили – никто из мастеров не хотел брать на себя ответственность. Зато вручили веник и совок. Стало понятно, что ждет молодых специалистов в будущем.

Конечно же, у меня не было цели стать парикмахером, просто это занятие было очень интересным, так же, как лепить и рисовать. Или шить. В то время это умели делать очень многие. Тетя Лиза с шестого этажа была моим первым клиентом. Я сделала ей короткую стрижку с польским названием «Запалки», то есть спички. Волосы длиной со спичку. Я была уверена в себе, а тетя Лиза – во мне. Получилось отлично. Супермодно, даже продвинуто! С той поры ко мне, как олени на водопой, потянулись друзья на стрижку. Я почувствовала себя профи. Даже обнаглела. Однажды я стригла своего мужа, и мы не сошлись во мнениях по какому-то вопросу. Он был очень категоричен, не давая мне шанса. И к тому же постоянно сомневался в моих парикмахерских способностях. По-моему, это чересчур.

– Тебе не кажется, что ты сделала слишком коротко? Вот тут, справа! – Сережа недовольно повернулся к зеркалу правым, освобожденным от выросших за лето волос ухом.

О, какое же это сладкое чувство – власть!

– Слишком коротко, говоришь, – хмыкнула я, смахнув остриженные волосы.

Отошла в сторону и положила ножницы в шкафчик. Муж повернулся ко мне левым ухом, скрывающимся в длинных кудрях.