Чувство бессилия, физические страдания и страх, что она никогда больше не увидит Сано и Масахиро, охватили Рэйко. Слезы текли из глаз, однако ее самурайский дух гневно восставал против похитителей и отметал саму мысль о том, чтобы сдаться без боя. Она должна найти способ выбраться самой и спасти подруг, а преступникам воздать по закону.

— Хирата-сан! — вновь и вновь звала Мидори.

Отчаяние подруги болью отдавалось в душе Рэйко. Она жаждала действий, но вынуждена была покориться обстоятельствам и ждать.

На рассвете солнце, похожее на громадную каплю крови, всплыло из-за восточных гор за Эдо и повисло в белой дымке, окутавшей небо. Нестройный звон колоколов в храмах призывал монахов на утреннюю молитву, пробуждая горожан ото сна. Когда в каменных стенах замка Эдо защебетали птицы, стражники отворили массивные, обитые железом ворота, пропуская Хирату с детективами Фукидой и Марумэ. Фукида был задумчивым, серьезным самураем лет двадцати пяти, Марумэ, смешливый и могучий, казался на десяток лет старше. Все трое ехали на лошадях, нагруженных седельными сумками, в которых было все необходимое для путешествия к месту похищения. Выдавая себя за рёнинов, они облачились в старые хлопчатобумажные кимоно и широкие соломенные шляпы в надежде смешаться с другими путниками и незаметно выследить похитителей.

Вместо того чтобы поехать на запад к Токайдо по главной улице, Хирата повел своих людей по дороге, ведущей в район даймё, расположенный к югу от замка.

— Одна короткая остановка способна избавить нас от долгих поисков, — сказал он.

По мере того как город просыпался к жизни, дневная жара прогоняла текучую прохладу ночи. Конные самураи заполняли широкую улицу, на которую выходили имения даймё — особняки, окруженные постройками с белыми оштукатуренными стенами и черными черепичными крышами. Носильщики тащили кули с рисом и овощами, что-бы накормить многочисленные кланы даймё и их вассалов. Хирата, Марумэ и Фукида спешились перед имением, которое выделялось своими размерами. Ворота были украшены красными столбами и многоярусной крышей, на белом стяге над порталом красовался герб в виде стрекозы. Хирата подошел к стражнику, разместившемуся в одном из караульных помещений, расположенных по обеим сторонам ворот.

— Правитель Ниу дома? — спросил он.

Стражник взглянул на убогие одежды Хираты и усмехнулся.

— А ты кто такой? — Но, присмотревшись, он узнал Хирату, вскочил и поклонился. — Прошу прощения. Да, досточтимый правитель Ниу дома.

— Я хочу встретиться с ним. — Голос Хираты осип от едва сдерживаемой злости.

— Конечно. — Стражник открыл ворота. — Я сообщу ему, что вы пришли.

— Не стоит беспокоиться. Я сообщу ему сам.

Хирата уверенно шагнул во двор, Фукида и Марумэ проследовали за ним. Здесь патрулировали самураи, а у караульных помещений под навесами был складирован целый арсенал мечей, копий и дротиков. Проходя через очередные ворота, выводящие за служебные казармы, Хирата чувствовал, как растет его неприязнь к правителю Ниу.

Они враждовали уже давно. Правитель Ниу был «внешним даймё», чей клан потерпел поражение от сторонников Токугавы в битве при Сэкигахаре и был принужден присягнуть в верности победителям почти сто лет назад. Хирата происходил из семьи вассалов Токугавы. Большинство других даймё спокойно приняли режим Токугавы, Ниу же возмущали огромные налоги, которые он вынужден был платить, и законы, требовавшие ежегодно проводить четыре месяца в Эдо, пока семья оставалась в своей провинции заложницей его благонадежности. Он ненавидел всех, олицетворяющих режим, включая Хирату. Даймё противился союзу Хираты и Мидори, которая вопреки традициям нарушила его волю. Взаимная любовь и ребенок, зачатый еще до брачных переговоров, принудили их к отчаянным действиям.

Хирата хитростью склонил правителя Ниу согласиться на их женитьбу, и даймё так и не простил ему этого. Ниу дал обет разрушить их брачный союз и поклялся отомстить Хирате. Все попытки Хираты помириться с тестем закончились провалом. А то, что Хирата, породнившись, узнал о правителе Ниу, свидетельствовало, что даймё является самым вероятным подозреваемым в массовом убийстве и похищении.

Территория особняка представляла собой лабиринт строений, соединенных крытыми переходами и пересекающимися черепичными крышами, возвышающимися над гранитными фундаментами. Хирата и его спутники быстро вошли в личные покои правителя Ниу.

Господин Ниу, одетый в домашний халат, сидел на татами, а дворецкий длинным лезвием выбривал ему темя. Здесь же находился старший вассал даймё, суровый, простоватый человек по имени Окита. По стенам стояли охранники. Все с нескрываемым удивлением посмотрели на Хирату и детективов.

— Где она? — спросил Хирата.

— Что ты здесь делаешь? — вопросом на вопрос ответил Ниу.

Это был пятидесятилетний мужчина небольшого роста, со смуглой кожей и широкими плечами. Бросалась в глаза явная асимметричность его лица. Левый глаз пристально смотрел на Хирату и горел ненавистью, правый устремился вдаль.

— Я хочу знать, где моя жена, — сказал Хирата, подавляя гнетущую неловкость, которую всегда испытывал перед тестем. Детективы Марумэ и Фукила встали за Хиратой.

— Откуда мне знать? — Господин Ниу посмотрел на Хирату с враждебным удивлением. — Ты украл ее у меня. Твое дело смотреть за ней. Чего ради ты пришел сюда в столь ранний час, без разрешения? Задавать нелепые вопросы?

Подобный ответ, прозвучавший из уст любого другого человека, убедил бы Хирату, что тот говорит правду, но господин Ниу был коварен и лжив.

— Мидори, госпожи Кэйсо-ин, Янагисава и Рэйко вчера были похищены, — сказал Хирата.

— Что?! — Брови правителя Ниу полезли на лоб. Он подался вперед. — Как это случилось?

Рассказывая, Хирата, видел, что господин Ниу испытывал настоящий шок. Но если это он организовал засаду, то должен был ожидать его прихода и приготовиться изображать невинность. Хирата бросил взгляд на людей даймё. Стражники и Окита выглядели встревоженными и, похоже, не знали о преступлении. Хозяин частенько действовал, не ставя никого в известность.

— Скажите, что вы сделали с женщинами? — спросил Хирата.

— Ты думаешь, это я забрал их? — Господин Ниу вскочил так быстро, что чуть не опрокинул слугу, который так и не успел добрить его, и потрясенно уставился на Хирату.

— Да, — подтвердил тот.

— Ну, так я этого не делал, — заявил господин Ниу. — Зачем мне это?

— Вы хотите разлучить нас с Мидори и разрушить союз между нашими кланами, — сказал Хирата. — Совет старейшин ожидает письма с требованиями выкупа, но я-то все понимаю. Вы хотите принудить сёгуна расторгнуть наш брак.

Правитель Ниу выглядел ошарашенным.

— При всей моей ненависти к тебе я не уничтожал процессию Токугавы и не похищал мать сёгуна. Ради тебя я не стал бы рисковать быть казненным за убийство и государственную измену. — В его голосе прозвучало пренебрежение, он выбросил вперед руку и толкнул Хирату. — Только безумец пойдет на столь серьезные шаги из-за ссоры с таким, как ты.