— Ландо! — воззвал он к референту.

— Слушаю вас, дженти Индо.

— Вико там?

— Здесь.

— Чего ему надо?

— Ему надо к вам.

— Вы ему сказали, что он осел?

— С вашего позволения…

Вдруг в динамике раздался непонятный грохот, и уже другой голос, более жесткий и уверенный продолжил: — Кучер, у нас пять минут на принятие решения и десять — на реализацию, или мы потеряем сотни миллиардов и мировое лидерство!

— Напугал. Заходи, — распорядился президент и с тоской посмотрел на разложенные бумаги.

Вико вошел быстро, и хотя в его движениях не было ни капли торопливости, Индо Кучер даже не заметил, как именно зам. шефа Департамента оказался в кресле напротив.

— В девять тебе надо быть в эфире. В утренних Новостях. Вот текст обращения. — Вико и теперь, казалось, никуда не спешил. — Съемочная группа ждет внизу.

Президент молча взял листок. «Союз Верных Сынов и Дочерей Республики Бандоро-Ико обратился за помощью к Конфедерации… Даже, скорее, не обратился, а воззвал к нашему милосердию, к нашей верности демократическим идеалам и принципу свободы личности. На архипелаге, расположенном всего в пятистах милях от побережья Эвери, уже восьмой год, с того самого времени, когда к власти пришла кровавая клика Рокко Маро, творится неприкрытый геноцид, бросается вызов всем общечеловеческим ценностям, гуманистическим принципам и нормам международного права…»

— И к чему такая спешка?! — Президент уже расценил вторжение как предельно бесцеремонное и был готов вспылить.

— Тебе, конечно, известно, что на Бандоро-Ико сосредоточено семьдесят процентов разведанных мировых запасов тартаррина. Остальные тридцать — на севере Гардарики. Рокко Маро сейчас находится с визитом в Гардарике и, по агентурным данным, завтра намерен подписать там договор о военном сотрудничестве. Если наша гуманитарная операция будет отложена на завтра, то мир окажется на пороге мировой войны. Две эскадры Гардарики уже в трех днях пути к архипелагу. У нас остались считанные часы, чтобы сделать Рокко Маро эмигрантом.

— А что потом?

— Уже готово соглашение с Сынами о вступлении Бандоро-Ико в Конфедерацию на правах союзной территории. Если сегодня днем высадится десант, сегодня же вечером оно будет подписано.

— Неплохо сработано…

— Вставай и пошли! Или у тебя задница к креслу приросла?!

Президент молча поднялся и с достоинством направился к выходу, обратив к Вико гладко выбритый плоский затылок.

Все-таки, Индо Кучер был не худшим президентом за последнее столетие, он был даже весьма популярен среди работяг и прочих обывателей среднего достатка, которым импонировала его явная твердолобость, презрение к тонким материям и склонность рубить с плеча. А избирательницам нравился его тяжелый волевой подбородок, суровый прищур и волосатые кулаки, которые Индо обычно клал перед собой на трибуну так, чтобы все видели. Впрочем, Департамент четко отслеживал, какие действия президента стоит афишировать для поднятия престижа, а какие приглушить ради общественного спокойствия. В свое время именно Гресс Вико, бывший тогда скромным аналитиком отдела политических прогнозов, обосновал продвижение не менее скромного начальника канцелярии губернатора Порт-Саланга. Сам на этом сделал карьеру и приятелю по школе рейнджеров помог в люди выбиться. Хотя конечно, все его выкладки были тогда проверены-перепроверены…

Референты, советники, пожилые секретарши и юные стенографистки, стоявшие в приемной, расступились, пропуская своего шефа и шефа своего шефа. Пара гвардейцев, украшавших своим присутствием вход в апартаменты президента, взяли «на караул», а каких-то два клерка, случившихся в коридоре, попятились назад. Некоторая суматоха преследовала Гресса и Индо, пока они, наконец, не уединились в просторном лифте.

— И не вздумай сегодня гнать отсебятину, — пользуясь случаем, заметил Вико. — Над твоим обращением всю ночь работало сорок человек.

— А почем нынче бананы в Гардарике? — перебил его Индо.

— По две гривны за пуд, — не задумываясь, ответил Вико. — Гривна идет по два фунта тридцать пять санти, а пуд — это шестнадцать килограмм.

В обязанности Гресса Вико входило предоставление президенту любой информации политико-экономического характера, полученной из агентурных источников. Задавая самые нелепые вопросы, Индо Кучер порой пытался поставить в тупик Серого Кардинала, но тот всегда моментально находил ответ где-то в закоулках своей памяти. Хотя иногда президент подозревал, что Вико берет ответы с потолка, не рассчитывая, что их кто-то будет проверять.

— А если они вдруг начнут вопросы задавать? — Президент решил на всякий случай посоветоваться.

— Объясняю еще раз: надо сделать заявление. Съемку произведет пресс-служба президента, запись с курьером уйдет на «Эвери-TV». Пресс-конференция подождет до вечера, пока не будут готовы вопросы и ответы…

17 августа 15 ч. 35 м.

Роза Валлахо была приятно удивлена, обнаружив, что на счет Зеро, откуда ни возьмись, упало двенадцать кусков, причем с пометкой «после налогообложения». В последнее время Зеро нечасто удавалось хоть что-нибудь заработать, а когда работа все же находилась, платить за нее не спешили, а если и платили, то норовили вместо полновесных эверийских фунтов всучить корранские песетос или иную экзотическую валюту. Хорошо хоть ракушками с островов Чамо не расплачивались…

Доверенность на пользование счетом Роза хранила между ящиками кухонного стола. Она надеялась, что Зеро, выписавший ее лет шесть назад, когда на счету был хронический минус, забыл о своей старой оплошности. Пока он пропадает в каких-то джунглях, нужно было пользоваться случаем. Прежде всего — открыть собственный счет, половину перевести туда. Нет, лучше две трети или все — в конце концов, это семейный бюджет, и она имеет право… Но это завтра, а сейчас самое время обновить гардероб, заказать ужин из шести блюд с доставкой на дом, пригласить на вечер кого-нибудь из старых приятелей или новых знакомых. Нет, позже… Сначала — к Лоле. «Орден созерцателей радости» она не посещала уже года три, с тех пор, как иссякло тетушкино наследство, ее самая длинная заначка, искусно утаенная от мужа. Кроме визитов к «созерцателям» она не позволяла себе никаких левых расходов, зато их она посетила за полгода раз тридцать. Хорошо хоть, Зеро не интересовало, где она шляется с утра и до обеда — это же не с вечера до утра. Сеанс там стоил фунтов двести, но за три года все могло подорожать, и поэтому она сняла с полки здоровенный синий том в мягком переплете с солидным названием «Системный подход к анализу антропогенных и техногенных воздействий на окружающую среду» и вытряхнула из него на неряшливо застеленную кровать стайку бледно-синих бумажек, около четырех сотен фунтов, все, что оставил ей Зеро на время своего отсутствия. В конце концов, стремиться к лучшему — неотъемлемое право любого гражданина Конфедерации, даже если он — гражданка! А лучше, чем у «созерцателей» ей не было нигде и никогда. Жаль только, что «Орден» до сих пор под запретом, хотя Лола и говорила, что все это безвредно… Если б разрешили, услуги стоили бы дешевле, и народ был бы счастливее, и безобразий на улицах было бы поменьше…