— Да говори, говори, я уже начинаю привыкать, — улыбнулся Померанцев. — Надеюсь, твоя прикольная пятиминутка закончилась? А то меня ждут дела.

Гера взглянул на часы:

— Вообще-то полторы минуты у меня еще есть, но в связи с чрезвычайными обстоятельствами, которые вполне могут привести к введению в нашей конторе чрезвычайного положения…

— Тогда к тебе просьба… — обратился Померанцев к Игорю. — Завтра же выскажешь нам свои соображения о возможном авторе этой заметки. А тебе, Гера, как всегда, самое трудное. Проследи всю цепочку оформления постановления: кто мог что-то увидеть и быть в курсе?.. Словом, всех, кто в тот день мог так или иначе соприкасаться с этим чертовым постановлением…

— Кто и где регистрировал, кто занес в журнал?.. — посерьезнел Гера. — Кто приносил на подпись, кто потом относил?.. Зоя, больше некому.

— Дело, конечно, ваше, — осторожно сказал Игорь. — Но уж Зоя-то… сколько здесь у вас на практике, и всегда только верой и правдой.

— Вне подозрений только жена Цезаря, — поддакнул Гера.

— Проверку по всем правилам мы должны начать с себя, — сказал Валерий. — Поэтому самый для нас незапятнанный человек — это ты, Игорь. Как и все, кто работают не у нас.

Он встал из-за стола.

— Можешь, Игорек, считать себя свободным, — вслух прокомментировал Гера это телодвижение своего непосредственного начальника, сам при этом продолжая сидеть, болтая ногой, положенной на ногу. — Пока. И срок ты, по знакомству, получишь условный, с условной конфискацией имущества, если пообещаешь не морочить нам голову своими журналистскими прибамба-сами и заморочками… А на сегодня предлагаю нашу совместную мозговую атаку на данную проблему считать законченной.

Поздно вечером едва Олег Иванович собрался отключить сотовый, как тут же последовал звонок.

— Ты что, совсем про меня забыл? — услышал он хриплый голос с кавказским акцентом. — Мы о чем договаривались? Мы тут в гостинице какой день сидим, да? Ждем, ждем…

— Реваз, дорогой, только не говори о себе во множественном числе, — поморщился Олег Иванович. — Кто мы? Бабу, что ли, привел? И поэтому хочешь, чтоб тебе заплатили вдвое больше?

— Какую бабу, слушай, — вскипятился Реваз. — Я нос боюсь высунуть! В буфет пошел, так у меня в вестибюле опять паспорт проверили, как у лица кавказской национальности!

«Это входит в твою профессию, Реваз, — собрался ответить, но промолчал Олег Иванович. — Ив твой пятый пункт… Пора бы наконец паспорт обменять или усы сбрить… Да уж, Вадик недоучел, что их брата шерстят в обеих столицах. Сейчас для этих дел нет никого лучше, чем наш брат, лицо славянской национальности, которое не бросается в глаза пугливой общественности».

— Ты, Олежка, почему молчишь? — спросил Реваз. — Совсем про меня забыл, да?

— Запомни… Я ничего и никогда не забываю, — вздохнул Олег Иванович. — Но мы с Вадимом, кажется, уже договорились: будет лучше, если он позвонит мне сам. Тогда на мой счет не будет подозрений. Он тебе это передал?

— Боишься, дорогой… — хмыкнул Реваз. — За свою шкуру переживаешь?

— Есть немного, — хмыкнул Олег Иванович. — Но и за тебя тоже. Начнут меня таскать на допросы, загонять иголки под ногти…

— Или тебе вставят в жопу паяльник, — засмеялся Реваз, вспомнив свою любимую шутку. — Вот интересно: его вставляют уже нагретым или только потом включают?

— Это зависит от следователя, — сказал Олег Иванович. — Добрый он или злой… Добрый сначала вставит, потом включит в сеть. Злой вставит его раскаленным… Реваз, не психуй! Сиди и не высовывайся. Завтра утром выходит этот номер с моей статьей, думаю, объект сразу же даст об этом знать и мне позвонит… Все, дорогой, на этом я отключаюсь.

Олег Иванович отбросил в сторону сотовый, потер виски. Скорее бы все закончилось, что ли…

— Это кто звонил? — спросила жена, не оборачиваясь от телевизора, по которому шел какой-то стародавний американский сериал с виллами, «феррари», дорогими шлюхами в бриллиантах и шиншиллах и огромными самолетами, на которых те прилетали в Калифорнию в надежде стать кинозвездами. — С кем ты так разговариваешь?

— Все в порядке, дорогая, — ответил он в тон ее сериалу. — Это звонил киллер, которого я вчера нанял по рекомендации Вилли, чтобы он решил некоторые мои проблемы с акциями «Дженерал моторе».

— Да ну тебя… — Она засмеялась и махнула рукой.

Мне бы так отмахнуться от тебя, подумал он, неприязненно глядя на ее коротко, по моде, стриженный затылок.

Она дочь главного редактора родной газеты «Российские ведомости», благодетеля, можно сказать, который помог ему сделать карьеру при негласном условии, что он женится на его трижды разведенной доченьке. И с которым приходится постоянно делиться бабками за снятие с номера какой-нибудь скандальной статьи. Потенциальные жертвы скандала узнают о них как бы невзначай и в самый последний момент, после чего готовы платить: чаще — сколько им скажут, реже — сколько смогут.

И потому Олегу Ивановичу приходится терпеть и мечтать о чужих бабах или довольствоваться дорогими шлюхами, надеясь и выжидая момента, когда тестя удастся подсидеть. Разумневич туманно на это намекал, но не более того…

Словом, сегодня предстоит еще одна бессонная ночь. Опять он будет лежать рядом с женой и представлять себе эту безголосую певичку, которую приводил в ресторан Савелий. И вспоминать, как она стонала там, в отдельной кабинке мужской уборной, пока те, кто уже ею попользовался, стояли на стреме. Вспоминать, потому что чувствовал, как нарастает желание так ее трахнуть, чтоб она, уже не сдерживаясь, заорала благим матом и кусалась! А уж потом дать ей пинка под аппетитный зад и больше ее не видеть и не слышать.

Но это все случится не раньше, чем Рита напишет об этой сучке хвалебный отзыв… А Ритуля, когда ее увидит и услышит, наверняка заломит такую цену, что придется отстегивать из своих кровных.

Но уж лучше сейчас думать о ней, чем ждать, когда решится эта неприятная проблема в Питере…

«Завтра, в субботу, Реваз должен убить Генку Лагутина — бывшего моего однокашника и однокурсника, прежде чем тот огласит в своей газетенке имя информатора или до него доберется кто-то другой, например этот новый «важняк» из Генпрокуратуры. Как его… ну да, Померанцев».

Как и рассчитал Вадим, Генка Лагутин таки клюнул на статью и позвонил в субботу рано утром. Сразу, как только прочел публикацию на сайте «Российских ведомостей».

Олег Иванович был еще дома и раздумывал, ехать ли сегодня в редакцию или подождать его звонка. Хорошо, что жена куда-то ушла. Может быть, к массажистке, может, в парикмахерскую, а возможно, к любовнику. Именно в такой последовательности.

— Олежка, здравствуй… — Голос Генки был запальчивым и вызывающим. — Старик, не ожидал от тебя. Я про эту статью. Мы ж договорились!