— Зачем же ты согласилась? — спрашивает Барлоу, до сих пор держа наушник на расстоянии от уха, но явно наполовину уже пребывая в событиях фильма. Такое чувство, что его мой гнев ничуть не волнует. — Вчера тебя тошнило меньше?

— Да, представь себе! Вчера ты был полюбезнее — наверное, умышленно старался! Чтобы добиться своего!

Барлоу пожимает плечами.

— Наверное.

Его спокойствие, граничащее с наглостью, приводит меня в бешенство.

— Знаешь что?! — восклицаю я, рывком выпрямляя спину и уже не заботясь ни о ком вокруг. — Я выхожу из игры! Как только прилетим в Лондон, я…

— Не получится, — перебивает меня Барлоу. — Ты подписала контракт, и завтра хочешь не хочешь будешь моей невестой.

Я замираю с приоткрытым ртом, а он возвращает наушник на место и как будто забывает обо мне.

Первая неожиданность поджидает нас в аэропорту. Едва мы появляемся у выхода, где обычно собираются встречающие, над головами толпы поднимается белый плакат с надписью: «Привет Нейлу и его прелестной спутнице!».

— О нет, — бормочет себе под нос Барлоу, становясь мрачнее тучи. — Только бы оказалось, что это приветствие адресуется другому Нейлу.

Меня охватывает недоброе предчувствие. Вероятность того, что на нашем самолете прилетел еще один Нейл с невестой, имени которой не знают его жаждущие свадьбы родственнички, по-моему, почти равна нулю.

— Нейл! — разносится по всему залу старческий, но на удивление звучный женский голос.

— Сыно-о-ок! — подключается к первому второй, более молодой.

Меня прошибает пот. На подобное я не соглашалась и не настраивалась. Так и кажется, что сейчас на меня накинутся со всех сторон и задушат в неистовых объятиях.

— Почему ты не предупредил, что тебя будут встречать? — шепчу я Барлоу.

Не сговариваясь, мы одновременно замедлили шаг и идем осторожно, как будто ступаем босиком и боимся распороть ноги осколками только что разбившейся рядом бутылки.

— Я и сам не знал, что они сюда явятся, — растерянно и так же тихо отвечает Барлоу. — Особенно бабушка. Я думал, сегодня она целый день проторчит в салоне красоты…

Я еще не вижу, какая она, их восьмидесятилетняя любительница выходить замуж, но, представляя себе этакий божий одуванчик в кресле у педикюрши и с модной стрижкой на голове, невольно улыбаюсь.

Мы с Барлоу наконец приостанавливаемся и внезапно становимся жертвами объятий, поцелуев и визга. Я зажмуриваюсь, вся сжимаюсь, качаю головой, открываю глаза и лишь теперь вижу, что меня прижимает к груди старушка с морщинистым искусно накрашенным лицом. Чтобы дотягиваться до моей шеи, ей, несмотря на непомерно высокие, особенно для ее возраста, каблуки, приходится стоять на цыпочках.

— Дорогие наши! Родные! — кудахчет она, сжимая меня так, что я вот-вот задохнусь. — Наконец-то!

Надо бы для приличия тоже ее обнять, но, во-первых, мои руки прижаты к бокам, а во-вторых, я из вредности не желаю себя утруждать. Пусть Барлоу убедится, что, отвергнув мое предложение заранее подготовиться к разного рода неожиданностям, допустил серьезную ошибку.

Наконец-то у меня появляется возможность вздохнуть полной грудью — старушка разжимает руки, отходит на шаг назад и окидывает меня оценивающим взглядом.

— Красавица! Ты только взгляни, какая она красавица!

Натянуто улыбаюсь. Мать Нейла отпускает сына из объятий и тоже отступает, чтобы полюбоваться мной. Меня охватывает такое чувство, будто я вместо манекена стою в ярко освещенной витрине на обозрение всех, кому не лень повернуть голову.

— Ах какое чудо! — складывая руки перед грудью и изо всех сил прижимая их одна к другой, восторгается младшая миссис Барлоу.

Они мне, честное слово, льстят. Или настолько опьянены счастьем, что увидели бы красавицу и в уродине. Меня бросил любимый, мое положение на работе весьма неопределенно, вчера я поздно легла и битый час проворочалась с боку на бок, раздумывая, не опасно ли лететь с Барлоу, а сегодня жутко зла на него и восемь часов провела без сна в полете. Разве будешь тут хорошо выглядеть?

— Я Мирабель! — сообщает старушка. — Бабушка Нейла. А это его мама и моя невестка Стефани.

Будь я настоящей подругой Нейла, стала бы, следуя традиции, уверять обеих, что мне чрезвычайно приятно познакомиться со столь близкими ему родственницами. Я же лишь сдержанно улыбаюсь и киваю. Опять назло ему.

Мирабель с удивительной для старушки прытью подскакивает к нам, становится посередине, хватает нас за руки и тянет к выходу.

— Скорее идемте отсюда! Тут слишком людно и шумно, а нам надо столько всего обсудить!

Обсудить? — испуганно думаю я, позволяя вести себя бог знает куда.

Барлоу мрачно молчит, избегая встречаться со мной взглядом. Стефани идет с ним рядом и все поглядывает то на него, то на меня.

Выходим на улицу. Мирабель целенаправленно ведет нас к широкой в американском духе черной машине и с видом хозяйки распахивает заднюю дверцу.

— Садимся все вчетвером сзади! — объявляет она, кивая на сиденье.

Барлоу хмурится.

— Чья эта машина?

— Моя. — Мирабель озорно смеется. — Точнее, почти моя, то есть Хэнка. А у нас теперь все общее. — Она кивком велит забраться внутрь невестке, и та подчиняется. — Теперь садись ты, Нейл, потом девочка и я.

— Подожди… — Барлоу явно сбит с толку и недоволен. — Кто такой Хэнк?

— Мой жених, — отвечает Мирабель, и на какое-то мгновение я вижу в ней не старушку, а кокетливую девицу на выданье.

— Он что… — начинает Барлоу.

Мирабель счастливо смеется.

— Да, он ужасно богат. И без ума от меня. Так-то вот.

Изумленно качая головой, Нейл садится в машину. Если уж его удивлению нет предела, то моему и подавно. Такое чувство, что я по ошибке вышла на сцену вместо артиста в самый разгар спектакля и должна, пусть неумело и плохо, подыгрывать остальным.

Мирабель, усаживаясь рядом со мной, берет меня за руку. У нее на удивление мягкая и теплая ладонь. Впрочем, она необыкновенна во всем. Ну и семейка! На мгновение представляю, что я по-настоящему собираюсь стать миссис Барлоу номер три, и мне делается не по себе, но вместе с тем любопытно, даже волнительно. Может, я, не отдавая себе в том отчет, все-таки слегка увлеклась чудаком Барлоу? Перед глазами проносится вереница его женщин, вспоминается, как он в спортивной одежде каждый божий день ездит в спортклуб, а в ушах звучат его слова: мне совершенно не нужны привязанности и сближения. Я усмехаюсь про себя, гордо приподнимаю подбородок и смотрю вперед, на тонированное лобовое стекло. Скорей бы прошел завтрашний день, после чего можно будет целую неделю посвятить только себе!

Водитель, ни о чем не спрашивая, заводит двигатель.