— А ну, стой! — заорал старец, видя разор. — Ко мне, сюда, о Косорот, Косогор, Филиал, Преднизолон!

Протрезветь богатырь не протрезвел, но слегка очухался: «Нашел кого призывать на ночь глядя!»

Беломор достал кусок мела и быстро, не глядя, начертал на столешнице замысловатую фигуру на пять углов. Белые линии засветились, между ними восстали ниоткуда маленькие, но очень противные существа, пучеглазые и скалозубые.

Богатырь решительно полез под стол с твердым намерением не даваться живым.

— Успокойся, дурачок глупенький, — сказал кудесник и выволок Жихаря обратно на лавку. — Наперед помни: пугаться таких не следует, они плоские, живут на две мерки, знают лишь длину и ширину, а о высоте и не помышляют и даже нас с тобой не видят…

— Мы-то их видим! — закрывался руками Жихарь.

— Это уж проекция такая, — развел руками старец.

Гадкие создания шипели, плевались и выкрикивали непонятные, но скверные слова.

— Станешь много пить, они всегда появятся! — предупредил Беломор и рукавом стер начертанное. Поганцы, обиженно визжа, вернулись в плоскую свою вотчину.

Жихарь перевел дух, наполнил самовольно кружку, выпил и словно нырнул в нее, в пустую.

…Утром-то он как следует понял, отчего брага звалась мозголомной. Но лечиться привычным способом кудесник не разрешил, а велел вместо того обежать остров ровно сто и один раз. И потом каждое утро заставлял бегать, а после этого купаться в росе. Последнее считалось занятием красных девушек, чтобы стать еще краше. «Ничего, ничего, пригожесть в дороге не лишняя, — утверждал Беломор. — Красивому многие дороги открыты». Что это за дороги, куда они должны вести, богатырь так толком и не мог вспомнить, а старик только загадочно улыбался и ничего не объяснял.

Жихарь спросил, надо ли по дороге взывать к богам, а если надо, то к каким именно.

— Взывай, хуже не будет, — сказал волхв. — Но сильно на них не надейся, время их выходит, будут только под ногами путаться…

— Вот, к примеру, отец, Проппу-то надо жертвовать или не надо?

Беломор растолковал, что вот Проппу-то как раз жертвовать очень даже полезно, только не нужен ему ни ягненок, ни цыпленок, ни ароматные воскурения, а ничем ты ему так не угодишь, как сядешь у подножия кумира и расскажешь какую-нибудь сказку — новеллу или устареллу.

— Только смотри, — предупредил старец. — Пропп любит, чтобы все сказки были на один лад.

— Так, может, ему одно и то же излагать?

— Нет, так нельзя, не полагается.

— Так ведь и люди же не на один образец!

— Люди, конечно, разные — и лицом, и статью, и возрастом. А вот скелеты у них примерно одинаковые. Так и тут. Мясо разное, а костяк схожий — понял?

Жихарь глубоко вздохнул — про мясо-то не поминать бы! От дедовых травок и корешков он совсем было окочурился, но как-то притерпелся, потерял жирок, и все.

— А уж если такую устареллу вспомнишь, какой он не знает, — продолжал Беломор, — то он тут же обрадуется и поможет!

— А тебе помогал? — сощурился Жихарь.

— Бывало. Как ты думаешь, когда я родился?

Жихарь подумал, загибая пальцы. Выходило много.

— Время Бусово? — неуверенно предположил он.

— Нет, во время Бусово я уже змеям головы отщелкивал, — похвалился старец.

— К слову сказать, возьмем тех же змеев — огненных и прочих. Откуда они берутся, когда им, по всем правилам, полагается каменеть в земле? Век их давно ушел, так давно, что тогда и людей не водилось на свете. А вурдалаков подымем? Ведь они получались, когда человек еще себя от зверя отличить не мог.

— Мы гоняли однажды такого…

— Страшно было?

— Не то слово…

— Это ты еще в вурдалачью деревню не попадал! А волоты-великаны откуда берутся, чем живут? Он же должен все живое вокруг себя приесть и с голоду помереть, если по науке. Значит, куда-то они уходят, подкрепляются. Значит, мало того, что время ходит по кругу, так оно еще и не по порядку идет. Это как худая крыша в избе — сперва по капле, по капле, а потом как хлынет… А вот когда ты до Полуденной Росы дойдешь…

— Как дойдешь? Богатырю положено ездить верхом!

— С конями у меня пока плохо, — сухо сказал старец.

Вскоре оказалось, что плохо у него не только с конями.

Беломор провел богатыря в особую клеть, где, по мнению старца, хранилось оружие и доспехи, а по мнению Жихаря — ржавый хлам.

— Смазывать же надо! — ревел Жихарь, пачкая руки в грохочущем железе.

— Я больше на Масляное Слово понадеялся, — впервые смутился Беломор. — Кроме того, все доброе уже разобрали…

Жихарь поднялся и худо на него глянул.

— Слушай, отец, — проникновенно сказал он. — Ты сколько человек народу уже в эту дорожку наладил, а? Ты же меня на верную погибель посылаешь!

— Может, и на погибель, — не сморгнул старец. — Только смерти никому не миновать, а твою я уже однажды отсрочил. Что же касается других, так ведь и сеятель одного зерна в борозду не бросает.

Еще пару дней богатырь приводил в порядок снаряжение — выдерживал в масле, чистил, шлифовал, точил, из двух кольчуг кое-как сладил одну, много мучился с мечом и самострелом. Меч был ненадежный, для рукастого воина короткий.

Жихарь тщательно прощелкал его ногтем и услышал ближе к рукояти явную раковину. Должно быть, нерадивый кузнец выбросил скверную работу с глаз подальше, а дедушка Беломор, конечно, обрадовался и подобрал.

Жихарь даже стал иногда покрикивать на хозяина — то принеси да это приготовь. Богатырские капризы Беломор переносил с необыкновенным терпением; однажды только, не прикладая рук, поднял его на воздух и несколько раз там перевернул.

Доспехи были безнадежно малы. «Раньше и народ помельче водился», — отговаривался старец. Взамен же взялся обучить Жихаря неотразимому удару мечом.

Богатырь и до того был из первых поединщиков в дружине, знал всякие приемы — и «щелчок с довеском», и «на здоровьице», и «как свиньи спят», и «громовой поцелуй», требовавший огромной силы, и «поминай как звали», и даже редкий по сложности и смертоубийственности «стой там — иди сюда». Но все они не шли ни в какое сравнение с тем, что показал дед Беломор. А всего-то повернул Жихареву руку каким-то совсем не годящимся в бою образом, так никто сроду и меч-то не держал, и правый бок остается открытым, а вот поди ж ты, как ни крути — нет спасения от этого удара.

Жихарь сначала не поверил, снова изготовил из глины болвана в свой рост, внушил ему этот прием и вооружил палкой. Немало синяков на груди наставил ему болван, так что с досады Жихарь перестал его поливать водой и разломал на куски. Волхв подивился волшебному умению богатыря, дал несколько полезных советов.