– Я лучше позволю змее укусить меня, чем соглашусь затевать какие-либо хитроумные игры с таким самовлюбленным типом! – негодованием проговорила она и, проскользнув мимо привратника, выскочила на холодный ночной воздух.

Вдогонку ей донесся громкий, неподдельно радостный смех Мадам. Затем входная дверь громко захлопнулась. Как ей и было обещано, на мостовой ее уже дожидался кеб.

– Вас отвезти до Куинс-сквер, миледи? – поинтересовался кучер.

– Да, именно туда, – ответила Вивианна.

– Вы только что вышли из этого дома? – полюбопытствовал кучер.

– Конечно, нет, – высокомерно ответила ему пассажирка, не вполне уверенная, что тот не видел, как она поспешно выходила из дверей заведения Мадам.

– Это ведь дом Афродиты. Ее академия считается лучшей в Лондоне!

Вивианна неожиданно почувствовала, что сильно устала и ее нисколько не беспокоит то, что она оставила в этом отвратительном доме свой плащ. Она откинулась на спинку сиденья и, не став ничего отвечать словоохотливому кебмену, закрыла глаза.

Попытаться убедить лорда Монтгомери? Использовать женские уловки, чтобы вырвать у него согласие? Но для этого нужно такими уловками обладать, а о них она не имела практически никакого представления. Она не из тех женщин, которым нравится кокетничать или говорить не то, что думаешь на самом деле. Нет, лицедейство не в ее природе! Ей просто никогда не приходили в голову мысли о физическом желании и любовной страсти.

Надо признаться, что она имела некоторое представление о плотской любви. Как-то раз в руки ей попала книжица, в которой рассказывалось о том, как супружеские пары могут предаваться такой любви и что нужно делать для того, чтобы избежать случайного зачатия. Книги такого рода в Англии были под запретом, однако, по мнению Вивианны, попади они в нужные руки, вреда от них не будет, а будет даже определенная польза. Во всяком случае, названная книжка ей не принадлежала, она попала к ней случайно, и Вивианна с большим любопытством прочитала ее. То, о чем там рассказывалось, неожиданно вспомнилось Вивианне и обрело четкие зримые образы.

«Убедить его».

– Нет! – неожиданно вырвалось у Вивианны. Хорошо, что в кебе она была одна и никто не услышал ее.

Она не станет прибегать ни к каким уловкам, она призовет на помощь разум и логику. Да, в этой ситуации ей нужны именно разум и логика. Разумный подход к проблемам срабатывал и раньше, значит, сработает и на этот раз.

Это же надо, женские уловки!

Однако чем дальше карета отъезжала от «академии мадам Афродиты», тем чаще Вивианна вспоминала о прикосновении губ Оливера, о прикосновении его опытной руки и о том нескрываемом восхищении, которое она прочитала в его синих глазах.

Оливер не стал задерживаться у Афродиты. Вскоре после ухода мисс Вивианны Гринтри он обнаружил, что его желание провести несколько часов с одной из красоток, работавших у Мадам, куда-то улетучилось. Их смазливые личики и яркие платья о нескромными вырезами изрядно ему надоели. Ему уже давно наскучило их общество. Мисс Вивианна Гринтри с ее страстной верой в правоту своего дела и красивыми невинными глазами затмила их всех.

Он не слишком охотно признал это, потому что испытывал к этой настойчивой юной особе из Йоркшира противоречивые чувства. Неожиданной своей симпатии к ней он пока еще до конца не осознавал. То, что она ему понравилась, он понял сразу, как только увидел ее. Да, он действительно сделал вид, будто спутал ее с одной из девушек Мадам. Ему захотелось немного подразнить ее, смутить и посмотреть, как она будет вести себя. Он надеялся, что она испугается, поспешит сесть в карету и побыстрее вернется в свой родной Йоркшир. Однако он сильно ошибся в ней. Девушка оказалась не так проста. Она нисколько не испугалась его напора и даже осмелилась бросить ему вызов, пообещав любой ценой добиться своего.

Тот «обмен любезностями», который сегодня состоялся между ними, вызвал у него удивление и вместе с тем раздражение. Не в последней степени это было вызвано тем, что его первоначальное намерение припугнуть Вивианну обернулось чем-то совершенно другим. Сначала он попытался изображать из себя пресыщенного жизнью распутника, но вскоре забыл об этой роли, потому что испытал непреодолимое желание опрокинуть ее на обтянутое красным шелком кресло, стоявшее в комнате для свиданий. Подобная потеря самообладания не была для него какой-то редкостью. Такое случалось с ним в последнее время довольно часто.

Он отправил карету вперед и отказался от услуг уличного мальчишки-фонарщика, предлагавшего осветить для него путь. Сегодня ему захотелось пройтись по тихим лондонским улицам одному и немного поразмышлять над событиями недавнего прошлого. Весь последний год ему казалось, что он находится в бесконечном путешествии в никуда, безумном безостановочном странствии по лондонским трактирам и борделям. Он не стал ни от кого скрывать, что жизнь утратила для него всякий смысл, что ему все равно, что с ним происходит.

Он шел по ночному Лондону и думал о том, что после смерти своего брата Энтони он утратил все чувства, за исключением примитивных страстей, которые вели его к пока недостижимой цели. Зачастую это была погоня за наслаждениями, и иногда этой цели ему удавалось достичь.

Огонь страсти в жарких женских объятиях, радость карточного выигрыша, острое возбуждение, испытываемое при взгляде на любимую лошадь, которая на бегах пришла первой. Все это доставляло удовольствие, которое, к сожалению, длилось очень недолго. Странно, но когда Энтони был жив, ему казалось, что роль прожигателя жизни может быть очень приятной. Теперь же он страстно желал обрести в жизни нечто новое. Возможно, он просто стал старше и многие веши теперь оценивает по-другому. Все чаще и чаще он ловил себя на мысли, что спокойная, размеренная жизнь начинает казаться ему привлекательной.

Пока же ему приходится продолжать унылое существование на фоне надоевших лондонских декораций.

«Чего же ты ожидал? – задавал он себе вопрос. – Что все будет легко?»

Нет, конечно же, он не думал, что ему будет легко жить одному. Его единственной родственницей была леди Марш, прекрасно осведомленная обо всех его поступках. Оливер не сомневался, что она поддержит его во всех начинаниях.

Леди Марш была вдовой и собственных детей не имела. Она никогда не делала тайны из того, что хочет, чтобы Оливер женился и как можно скорее обзавелся наследником. В противном случае династическая ветвь Монтгомери обрывалась бы на самом Оливере и баснословное состояние этого семейства оставить было бы некому. Леди Марш, энергичная старая дама с решительными глазами и прямой спиной, была уверена, что молодой человек благородного происхождения должен оставить след в истории человечества иным способом, нежели посещение трактиров, борделей и игорных заведений.

Она хотела, чтобы Оливер женился, чтобы у него родился сын, а сам он остепенился бы и начал вести правильный образ жизни. Редкий месяц проходил без того, чтобы она не напомнила ему об этом. В последнее время подобные разговоры происходили даже чаще – раза два-три в месяц. Последняя встреча с леди Марш особенно ярко запечатлелась в его памяти.