Ой. От его откровенных слов я превратилась в воск, прерывисто вздохнув и с безнадёжностью понимая, что позволю ему сегодня всё. Чёрт, я раньше и не знала, что такие вот непристойности могут настолько заводить! Да-да, раньше мой секс проходил молча, без комментариев, как говорится. Снова углубиться в воспоминания и сравнения Тимофей мне не дал, наклонился и теперь обхватил губами мой вызывающе торчащий сосок, резко втянул, обведя горячим языком вокруг твёрдой горошины и чувствительно прикусив. Я охнула в голос, запрокинув голову и зажмурившись, ловя серебристые звёздочки перед глазами. М-м-м, иголочки лёгкой боли придали лишь новый оттенок удовольствию, пикантный, с перчинкой. Мне нравилось.

Выгнулась, подалась навстречу, и ноги бесстыдно раздвинулись ещё шире. Пальцы Тимофея прочертили дорожку по моему животу, спускаясь всё ниже, а рот продолжал играть, посасывать и облизывать напряжённую вершинку. И грудь у меня, оказывается, весьма чувствительная к ласкам… Я погружалась в горячее озеро наслаждения, оно переливалось всеми оттенками радуги, и пришло отчётливое понимание, что раньше в моей жизни секс был весьма пресным занятием, чисто для галочки. И за одно это Тимофею уже большое спасибо! Об остальном подумаю утром, да…

Между тем, умелые губы оставили в покое раздразненную грудь, Фей легонько подул, добавляя новые грани ощущениям, и поцелуи начали медленно спускаться ниже, туда, где шустрые пальцы уже мягко поглаживали складочки, пока не проникая дальше. Я же прерывисто вздыхала, сжимала кулаки и приподнимала бёдра, красноречиво намекая на продолжение, а он всё не торопился, гад такой! Ну чисто змей! Ласкал вокруг, оставлял лёгкие, щекочущие поцелуи, согревал дыханием истекающее лоно, дразнил…

– Ти-и-им!.. – наконец не выдержала и прохныкала, чувствуя, как внутри всё дрожит в напряжении и ожидании.

– Что, Дашенька? – вкрадчиво спросил он, и от его порочной ухмылки инстинкты взвыли, требуя отдаться этому мужчине вот прямо сейчас, без всяких прелюдий.

А уж от того, как он произнёс моё имя, вообще продрали мурашки до самых печёнок… Да что ж он со мной делает-то, Фей-искуситель?!

– С-с-сделай уже это, – прошипела я, царапнув дерево скамейки.

– М-м-м, вот это? – натурально мурлыкнул он, и в следующий момент наклонился, мучительно медленно лизнув чувствительное местечко.

О-о-о. Кончик языка лишь мимолётно пощекотал горячо пульсировавший бугорок, а меня моментально пробрала жаркая дрожь до самых кончиков пальцев, заставив коротко всхлипнуть и вцепиться в волосы Тимофея. Хорошо, что я сидела, чёрт возьми, тело окончательно превратилось в пластилин. Краем уха услышала довольное хмыканье, а потом жадные губы прижались к раскрытому лону, и пальцы шире раскрыли складочки, открывая полный доступ к самому сокровенному…

Меня в самом деле пробовали на вкус, тщательно вылизывали, не оставляя без внимания ни одного потайного местечка. Язык скользил, дразнил, обводил набухший бугорок, проникал в меня, как будто я и правда была цветком. И хотя раньше подобные откровенные ласки меня изрядно смущали, да и Тарасик не баловал меня слишком часто, сейчас хотелось большего, ещё и ещё. Я полностью погрузилась в восхитительные переживания, отдалась на волю желания, послушно подаваясь бёдрами навстречу рту Тимофея, ещё и поставив ногу на скамейку, чтобы открыться для него до предела. Это было сладко, непристойно, упоительно, и останавливать его совершенно не хотелось.

А потом к языку присоединились и пальцы, плавно скользнули в жаркую глубину, и мышцы тут же сжались, усиливая нараставшее наслаждение. И начали размеренно двигаться, повторяя ритм языка и унося меня вообще в космос. Надеюсь, в окрестностях не притаилось по кустам никаких любителей таких же поздних прогулок, потому что стонала и вскрикивала я громко и без всякого стеснения, буквально растворившись в эмоциях. Они захлестнули с головой, стремительно увлекая за собой, к долгожданному освобождению, и когда Тимофей аккуратно прихватил зубами скользкий кусочек плоти, мягко его сжав, а пальцы проникли особенно глубоко, меня накрыло настоящим цунами.

Я словно попала в эпицентр шторма, меня разметало на кусочки и выбросило на берег, а Тимофей всё не отпускал, продолжая скользить языком и пальцами, пока я наконец обессиленно не затихла, раскинувшись на скамейке и тяжело дыша, смакуя последние отголоски оргазма. Фееричного и самого лучшего на данный момент моей жизни. Божечки, кажется, до него я вообще испытывала не оргазм, а так, его бледное подобие! Тарасик окончательно потерял в моих глазах привлекательность и превратился в призрачное воспоминание, по крайней мере, на ближайшее время точно. Уф. Кайф! Только, несмотря на томную негу, охватившую заласканное тело, оно хотело большего. Оно хотело того самого большого и горячего, и твёрдого, упиравшегося в него не так давно.

Толком прийти в себя, конечно, мне не дали: Тимофей выпрямился, скользнув по мне горячим взглядом, опустился рядом на скамейку и тут же ухватил за талию, пересадив к себе на колени.

– Иди ко мне, – хрипло выдохнул он, и я совершенно не возражала против его действий.

Как говорилось в одном хорошем фильме, подумаю об этом завтра… Пока же с готовностью устроилась верхом на Тиме, бесстыдно широко раздвинув колени и положив ладони ему на плечи. Снова наши взгляды встретились, пустив по венам волну огня, и тело само начало действовать, без участия в этом сознания. Мягко изогнулось, бёдра подались вперёд, и всё ещё очень чувствительное лоно прижалось к твёрдому стволу. С губ сорвался прерывистый вздох, я прикрыла глаза, откинув голову, и провокационно потёрлась об него, смакуя ощущения. Приподнялась, скользнув влажными складочками по напряжённому, горячему члену, ощутила, как сжались на талии руки Тимофея, придерживая, а его губы обхватили сосок, снова с ним играясь.

Гладкая головка прижалась к промежности, и я задрожала от предвкушения, на мгновение замерев, а потом плавно опустилась, с восторгом ощущая, как он входит в меня, заполняя до предела. Вот прямо мой размер, ни убавить, ни прибавить. И в длину, и в диаметре… Мышцы тут же сжались вокруг, вбирая глубже, я не сдержала дрожи удовольствия, снова замерев. Всего мгновение тягучего, как карамель, ожидания, после чего я начала двигаться, сначала неторопливо, почти выпуская из себя, и потом опять опускаясь. Внизу живота разрасталось жаркое солнце, голодная пустота внутри требовала удовлетворения, и буквально через несколько минут я сорвалась в сумасшедшую скачку, не в силах остановиться. Тимофей подавался навстречу, легко подхватив рваный ритм, усиливая наслаждение, разливавшееся по телу сладкой патокой. Мои всхлипывания превратились в короткие стоны, ладони Тимофея сжимали ягодицы, направляя и подталкивая. Всё вместе слилось в упоительный танец для двоих, невидимая пружина внутри вот-вот грозила со звоном распрямиться, унося меня снова в заоблачные дали…

И это наконец случилось, с последними особенно мощными толчками внутри, мой длинный стон Тимофей поймал своими губами, заглушив долгим, нежным поцелуем. На задворках мелькнула одинокая мысль, как же хорошо, что я таблетки пью, и одновременно с ней около уха раздался хриплый, с нотками беспокойства, голос Тима: