«А ну уймись, псих! Не хватало еще пальнуть в пустоту, — приказала она пальцу и добавила, чтобы успокоить сама себя: — Мне две секунды надо, чтоб прицелиться. Не замешкаюсь».

В это время Громов повернулся к Лене и показал пальцем наверх.

«Пора», — поняла девушка, протерла слегка запотевшие окуляры противогаза и начала медленно поднимать глаза. Взгляд Лены скользнул по фасаду огромного торгового центра. Почти все стекла давно вылетели, но часть застекления все же чудом удержалась. Здание имело такой угол наклона, что небо в нем почти не отражалось. Зато видны были площадь, горы хлама, грузовик, сама Рысева... И еще нечто хмурое, унылое, невзрачное, расстилавшееся надо всем этим.

«Это оно», — поняла Лена, сделала глубокий вдох и посмотрела наверх.

Бескрайнее серое море открылось ее глазам. Сквозь стекла противогаза девушка видела лишь маленький участок необъятной шири, и чтобы осмотреться, Лене пришлось запрокинуть голову и повертеться на одном месте. Местами хмурая хмарь чуть темнела, местами светлела. Ни одного просвета. Ни единого голубого пятнышка.

Небо Лену не испугало, шока она не испытала, но голова у девушки закружилась довольно ощутимо. Она поспешно закрыла глаза, моргнула пару раз и снова посмотрела вверх.

Серо. Уныло. Неприютно. Назвать небо красивым язык у Лены бы не повернулся. Страшным оно тоже не казалось. Оно было безгранично высоким, бесконечно далеким... И невероятно грустным.

На душе у Рысевой тоже стало тяжело.

«А ведь когда-то небо выглядело совсем иначе, — подумала она с грустью, вспоминая картинки в книгах, на которых росла. — Оно было бездонным, сверкающим... И солнце светило. Теплое. Доброе. Ласковое».

Смотрины кончились. Отряд медленно двинулся через площадь, обходя по дуге приземистый вестибюль станции Ладожская.

Завернув за угол, они увидели груду битого стекла и искореженного металла, в которую превратился один из входов в здание вокзала. Сразу за ним начиналось широкое пространство с торчащими кое-где остовами автобусов. А вдалеке высилась еще более странная конструкция: множество смятых, ржавых вагонов лежало друг на друге, образуя высокий завал. Из него торчали рухнувшие бетонные плиты. И над всем этим хаосом возвышалось сооружение, напоминавшее три дома, построенных очень близко, только вместо крыши остались лишь толстые балки, а по бокам с двух сторон стояли круглые башни, грозно взиравшие на площадь пустыми оконными проемами. Это было здание вокзала. Перед ним простиралась обширная ровная площадь — бывшая парковка. Именно здесь происходили схватки людей и собак-мутантов. Отсюда Лене и Ивану предстояло идти вдвоем, а Эдуард, забравшись на остов автомобиля, прикрывал товарищей.

— Оружие к бою! — распорядился Иван и сам снял с предохранителя АК105. Девушка посматривала на автомат инструктора с завистью. Ружье ТОЗ-34, которое ей выдали в оружейке, Лена воспринимала как что-то доисторическое, до сих пор не списанное только по причине острого дефицита. Она не спорила, взяла то, что давали, тем более что ее и учили стрелять только из гладкоствольного оружия, а автоматы она пока в руках не держала.

Руины вокзала приближались с каждым шагом, и так же стремительно, если не быстрее, таяло самообладание Лены.

«Всю работу сделают учитель и Эд, — мрачно размышляла она, изо всех пытаясь унять предательскую дрожь, — а я просто опозорюсь...»

Лена в третий раз за десять минут проверила ружье. Все было в порядке. В кармашке ждали своего часа запасные патроны. Рысева очень надеялась, что надобности в них не возникнет.

«Тихо как-то», — думала охотница, внимательно наблюдая за руинами и не замечая никакого движения.

Начинал беспокоиться и Иван Громов.

«Странно. Обычно эти твари чуют добычу за версту и выскакивают сразу, стоит только ступить на площадь, — думал сталкер, огибая очередной ржавый остов автомобиля. — Придумали какую-то хитрость? Во влипли».

Лена с каждым шагом, приближавшим ее к вокзалу, тоже волновалась все больше, но по другому поводу.

«Неужели мы не завалим ни одной собаки, и меня заставят еще раз на поверхность идти? Только не это. Я же тогда точно струшу! Мутантики, милые, ну давайте, идите к мамочке».

И мутанты появились.

Чудовищные существа, похожие на небольших приземистых медведей, покрытые густой косматой шерстью, вылезли из прямоугольного отверстия, мимо которого только что прошел отряд.

Ивану эта дыра, через которую были видны рельсы и ржавые вагоны, не понравилась сразу. Он специально подходил к краю провала, высматривал опасность, но ничего подозрительного сталкер не разглядел. А вот их заметили.

И вот теперь с фланга отряд атаковали исчадия ада, превосходившие псов и размерами, и свирепостью. С глухим рычанием, оскалив клыкастые пасти, быстро перебирая неуклюжими на вид лапами, монстры помчались прямо на людей. Восемь приземистых созданий — три крупные особи, пять поменьше.

Опасность Лена и Иван заметили сразу и выстрелили тоже почти одновременно. Лена запоздала лишь на долю секунды, но не промазала. Не промахнулся и Иван.

Головы двух мелких хищников взорвались фонтанами из крови и мозгов. Обезглавленные тела повалились на асфальт. Но их недаром пустили вперед — за ту короткую секунду, которую Лена потратила на перезарядку ружья, остальные монстры оказались в десятке метров от людей.

Иван, изрыгая потоки забористого мата, выпустил в мутантов несколько коротких, хлестких очередей. С тыла по зверям бил без остановки Эд. Мужчины успели уложить всех мелких и двух больших хищников, но третьему монстру, самому крупному, самому лохматому и свирепому, выстрелы не успели причинить видимого вреда.

Монстр прыгнул.

И в тот момент, когда Лена вскинула ружье, готовясь сделать второй выстрел, мохнатая туша обрушилась на нее, погребая девушку под собой. Оглушенная, ослепленная, дико крича от ужаса, захлебываясь собственным криком, Лена все же успела спустить курок прежде, чем оказалась распластанной на асфальте. Правую руку девушки пронизала острая боль, и мгновение спустя рука повисла плетью. Кость была сломана в районе локтя. Но выстрел даром не пропал — заряд попал твари в живот. В спину мутанта ударило еще несколько пуль. Сталкеры не жалели боеприпасов.

И все же косолапый убийца был еще жив.

Распахнулась пасть, усеянная огромными кривыми клыками.

Мохнатая лапа, непропорционально большая, мощная, мускулистая, вооруженная тремя длинными когтями, взметнулась в воздух для удара. Не получи тварь десятки ран, удар был бы мгновенный, и жизнь Елены Рысевой оборвалась бы. Но монстр замешкался, и Лена успела воспользоваться этой паузой: левой рукой, которую Иван Степанович заставлял тренировать не меньше, чем правую, она выдернула из ножен боевой клинок.

Громов забросил за спину опустошенный АК, выхватил мачете и рванулся на помощь Лене. К месту схватки мчался и Вовк.