Мы лежали на мягком мху, и Нино смотрела мне в глаза. Я осторожно коснулся сосков ее девичьих грудей. Неведомые ощущения, рождавшиеся в груди Нино, передавались и мне. Все ее существо было охвачено сейчас лишь одним чувством, и чувство это было могучим, подобно силе земного притяжения. Радость телесного наслаждения полностью захватила ее. Глаза Нино были закрыты, лицо стало тоньше и серьезней. Я расстегнул на ней платье. Тело ее в лунном свете казалось выточенным из сердолика и отдавало матовым сиянием. Я слышал, как бьется ее сердце. Охваченная страстью, она бормотала что-то жаркое и неразборчивое. Я спрятал лицо меж ее маленьких грудей и почувствовал, как теряю голову от аромата ее тела, чуть солоноватого вкуса ее кожи. Колени Нино дрожали, по лицу текли слезы. Я целовал ее глаза, щеки, осушая поцелуями слезы.

Она села, не произнеся ни слова. Сейчас лишь загадочные и необъяснимые чувства, бушевавшие в ее груди, могли пробудить ее. Моей Нино было все еще семнадцать лет, и она посещала лицей святой царицы Тамары.

— Мне кажется, я тебя люблю, Али хан, — проговорила она потом. — Люблю даже сейчас, когда стала княжной.

— Кажется, ты недолго будешь княжной, — отвечал я.

Нино не поняла меня.

— Что ты хочешь этим сказать? — растерянно спросила она. — Ты думаешь, царь лишит нас этого титула?

— Ты лишишься титула, как только выйдешь замуж. Но титул хана тоже неплох.

Нино сцепила руки на затылке, запрокинула голову и засмеялась.

— Хан, а может быть, жена хана? Такого титула на свете не существует. И, вообще у тебя странная манера предлагать руку и сердце, если ты имел в виду именно это…

— Именно это я и имел в виду.

Пальчики Нино коснулись моих щек и исчезли в волосах.

— А если я приму твое предложение, ты будешь хранить этот шушинский лес, как одно из лучших воспоминаний и заключишь мир с деревьями? Да?

— Мне кажется, да…

— А в свадебное путешествие мы поедем к твоему дяде в Тегеран, и там я, под специальным конвоем, навещу гарем шахиншаха и должна буду пить с уймой толстых женщин чай и вести светскую беседу?

— Ну и что?

— А потом я смогу гулять только по степи, потому что там не будет мужчины, который увидит меня.

— Нет, Нино, я не заставлю тебя гулять по степи, потому что она тебе не понравится.

Нино приблизила ко мне лицо и ткнулась носиком в мой лоб.

— Может быть, я и вправду выйду за тебя замуж, Али хан. Но подумал ли ты, какие преграды нам тогда предстоит преодолеть, кроме степи и леса?

— Ты о чем?

— Во-первых, мои родители умрут от горя, если я выйду замуж за мусульманина. Потом твой отец потребует, чтобы я приняла ислам. А если я сделаю это, то батюшка сошлет меня в Сибирь за то, что я отреклась от христианства, а заодно и тебя за то, что принудил меня к этому.

Я рассмеялся.

— Нам придется жить на льдине посреди Северного Ледовитого океана, и огромные белые медведи растерзают нас на кусочки. Нет, Нино, все будет не так плохо. Ты не должна будешь принимать ислам, твои родители не умрут от горя, в свадебное путешествие мы поедем в Париж или Берлин, чтобы ты могла увидеть деревья Булонского леса и зверей в знаменитом берлинском зоопарке. Что ты на это скажешь?

Нино удивленно посмотрела на меня.

— Ты очень любишь меня, поэтому я не говорю «нет», но и говорить «да» еще рано. Ведь я не убегаю от тебя! Вот окончу лицей, тогда и поговорим с родителями. Но ты не должен похищать меня. Умоляю, только не делай этого. Я знаю, как это у вас делается: хватаете девушку, перебрасываете её через седло, увозите в горы, а в итоге начинается кровная война с семьей Кипиани.

Вдруг Нино превратилась в веселую и шаловливую девушку. Казалось, смеется все ее тело: лицо, руки, ноги, вся кожа. Прислонясь к стволу дерева, она смотрела на меня снизу вверх. Я стоял против нее. Здесь, под деревом, она походила на дивного зверька, случайно забежавшего в лес и испугавшегося охотника.

— Пойдем, — сказала она.

Мы пошли к костру. Вдруг она замерла, подняла голову и взглянула на луну.

— А наши дети, к какой религии они будут относиться? — тревожно спросила она.

— Обязательно к самой лучшей и самой чистой, — неопределенно ответил я.

Она недоверчиво посмотрела на меня, помолчала, а потом жалобно спросила:

— Кстати, я не очень стара для тебя? Скоро мне исполнится семнадцать лет. Твоей будущей жене сейчас должно быть двенадцать.

Нет, она не слишком стара для меня, успокоил я ее, может быть, слишком умна. Никто, кстати, не говорит, что слишком большой ум — это всегда достоинство.

Может быть, на Востоке мы все рано созреваем, стареем и мудреем? А может быть, все мы одинаково глупы и простодушны? Этого я не знал.

Эти деревья, Нино, свет костров в отдалении — все смущало, тревожило меня. Я чувствовал себя совершенно запутавшимся. Может быть, и я перепил кахетинского и, как степной разбойник, забылся в тихом саду любви?

Но в действительности Нино вовсе не была похожа на жертву степного разбойника. Она спокойно и решительно смотрела в будущее.

Когда мы снова оказались у родника Пехачпур, уж и следа не осталось от слез, смеха, нежного возбуждения.

Никто нашего исчезновения не заметил. Я сел у костра и вдруг почувствовал, как горят у меня губы. Я поспешно наполнил бокал водой из Пехачпура и выпил. Когда я ставил бокал, встретился глазами с Меликом Нахараряном. Взгляд этот был дружелюбен, заботлив и чуть покровительствен.

Я лежал на веранде маленького домика, который снимал в Шуше, и предавался любовным мечтаниям.

Моя любовь была не такой, как у других. Она была особенной с самого начала. Нино я встретил не у ручья, не у водопада, а на Николаевской, по дороге в лицей. И уже по одному этому моя любовь должна совершенно отличаться ото всех историй, которые мне доводилось слышать от отца, дедушки, дядей.

На Востоке любовь начинается либо у тихо шелестящих сельских ручьев, либо же где-нибудь у шумных городских фонтанов. Вечерами девушки с кувшинами на плечах отправляются к ручью. А неподалеку собираются парни, которые ведут неспешные беседы о битвах, разбойниках и совершенно не обращают внимания на проходящих мимо девушек. Девушки медленно наполняют свои кувшины и так же медленно возвращаются. Полные по самое горлышко кувшины нести тяжело. Девушки боятся поскользнуться, платки сползают у них с лица, и красавицы застенчиво опускают глаза. Но бывает, что одна из них случайно поднимает глаза, и ее взгляд встречается с взглядом кого-нибудь из парней. Если у ручья несколько раз встретятся взглядами молодые люди, все уже знают — это начало любовной истории.

Остальное происходит уже само собой. Влюбленный парень бродит по окрестностям города и поет печальные песни. Его родня обсуждает с родителями девушки вопросы приданого и другие не менее важные проблемы, а мудрецы пытаются подсчитать, сколько новых бойцов произведут на свет эти молодожены. Вот как просто все происходит, все заранее рассчитано и решено.