А потом на площадке открылась другая дверь. У соседей. Мое сердце билось так сильно, что пришлось сесть. Мне понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться, хотя вряд ли тут можно говорить о спокойствии. А потом я взялась за работу с удвоенной энергией, ведь времени я потеряла немало. И успела точно в срок, который сама себе назначила. Готово! Я ощутила безмерное счастье оттого, что наконец покончила с этим неприятным делом. Просто не представляю, что бы мне пришлось пережить в его присутствии. Он бы ходил за мной по пятам – не для того, чтобы следить за мной, конечно, а для того, чтобы разговаривать. О себе любимом, разумеется. Уж лучше испытывать дикий страх, но в одиночестве, чем находиться в замешательстве от эгоистичных речей ребенка, который ни за что не несет ответственности.

Перед уходом я в последний раз обошла квартиру, избегая заглядывать в спальню. Обстановка почти не изменилась после всего, что я отсюда забрала. В конце концов, моего здесь было мало. Я жила у него. И сейчас, окидывая трезвым взглядом расположение и содержимое комнат, я говорю себе, что эта квартира так же банальна, как наша история любви. Уходя, я спасаюсь бегством, в буквальном смысле слова.

11

В этом квартале я никогда не бываю, иногда лишь проезжаю мимо. Но, как и всем в городе, мне известна его репутация и цена за квадратный метр. Это исторический центр города, возвышающийся над каналом, между старым монастырем и Дворцом правосудия. Здесь есть дома из тесаного камня, которые считаются исторической ценностью, широкие тротуары, обсаженные красивыми вековыми деревьями. Фонари тут словно остались со времен Прекрасной эпохи[3]. Даже автомобили, стоящие вдоль тротуаров, многое говорят об уровне жизни тех, кто здесь живет. Я не привыкла к такой роскоши, но вижу в этом как минимум один плюс: теперь я буду быстрее добираться до работы. На площади, в конце моей улицы, я могу сесть на автобус и выиграю целых пятнадцать минут.

На часах чуть больше половины пятого. На улице много женщин с детьми: в соседней школе только что закончились уроки. Многие женщины моего возраста, но меня не держит за руку ребенок, и, учитывая сложившиеся обстоятельства, вряд ли это когда-нибудь произойдет. Впрочем, я не уверена, что все эти женщины – матери. Это могут быть няни или домработницы.

Я прохожу мимо цветочного магазина, химчистки, булочной-кондитерской и салона оптики. На моей бывшей улице было интернет-кафе, небольшой круглосуточный супермаркет и маленький секонд-хенд. Совсем другой мир. Я подхожу к высоким воротам дома номер 22. Так странно. Я не иду к кому-то в гости. У меня свидание с моим будущим. Я впервые вижу это место, а ведь мне предстоит здесь жить. Это подарок, свалившийся на меня с небес, но мне все-таки любопытно посмотреть, где я проведу следующие несколько месяцев.

Я предусмотрительно записала код домофона на бумажке, которую положила в кошелек. Теперь я нажимаю блестящие кнопки. Раздается щелчок. Я толкаю тяжелую деревянную дверь и оказываюсь в просторном внутреннем дворе, напоминающем небольшую площадь, посреди которой раскинулся цветник, окруженный деревьями. Снаружи даже невозможно представить себе истинные масштабы этого места. На мощеной дорожке без труда поместилось бы три, а то и четыре автомобиля. Слева вход в подземный гараж, а в глубине – подъезд внушительных размеров. По периметру – фасады домов, которые в прошлом были чьими-то частными особняками. Когда дверь за мной закрывается, уличный шум и смех играющих детей резко стихает. Окна, выходящие во двор, кажутся мне десятками глаз, которые внимательно за мной наблюдают. Но на этот раз я не самозванка, нет. Скорее я чувствую себя как новенькая в школе.

Я поднимаюсь по ступенькам, озираясь по сторонам. Да уж, Эмили будет впечатлена, когда придет ко мне на ужин. Вхожу в холл и направляюсь прямиком к комнате консьержки. Стучусь. Невысокий мужчина, уже далеко не молодой, открывает дверь. На нем синий халат: такие носили прежде торговцы в скобяных лавках.

– Здравствуйте! Я ищу консьержку, вы, должно быть, ее муж?

– Нет, я золовка папы римского. А вы кто?

Растерявшись, я бормочу:

– Я буду жить в квартире мадам Орлеан и хотела увидеть консьержку. У нее должны быть ключи для меня.

– Нет тут никакой консьержки. Я консьерж. Вы на моей территории. Здесь я всем занимаюсь. Подождите секунду, Вероника оставила конверт, и я должен вам объяснить, как тут все устроено.

Он исчезает в своей комнате. Не очень-то он любезен. Сквозь открытую дверь я замечаю португальский флаг, перекрещенный с французским. Это объясняет его акцент. Мужчина возвращается с большим конвертом в руках.

– Квартира на четвертом этаже, на солнечной стороне, вы прекрасно устроитесь. У нас здесь спокойно. С вами на этаже живет мадам Бремон, прекрасная женщина, очень элегантная, ее практически никогда не бывает дома. А с другой стороны проживает месье Дюссар, директор большой компьютерной компании. Я пытаюсь поженить их уже три года!

Зачем он мне это рассказывает?

Двое ребятишек забегают в подъезд. Их грязные ботинки пачкают пол. Консьерж окликает их:

– Антуан, Хьюго, куда это вы собрались, не вытерев ноги? Вас что, мама ничему не учила? Ну, разумеется, ведь она проводит больше времени в парикмахерской и тренажерном зале, чем с вами… Что ж, тогда скажу вам как мужчина мужчинам: потрудитесь вытирать ноги! Потому что, если я увижу, что вы натащили с улицы грязь, заставлю вылизывать пол – сантиметр за сантиметром.

Я застыла на месте. Разве можно так разговаривать с детьми? Но в то же время он прав. Мальчишки отвечают хором: «Хорошо, месье Альфредо!» и послушно вытирают ноги. Я отмечаю, что его акцент становится заметнее, когда он нервничает.

Консьерж поворачивается ко мне.

– Здесь все зовут меня месье Альфредо.

Он ведет меня к лестнице.

– Вон там у нас лифт, но в вашем возрасте я бы рекомендовал вам ходить пешком, чтобы поддерживать форму, а лифт использовать только для подъема тяжестей.

Я все жду, когда он скажет, что ему не нравится моя прическа. Меня поражают его слова. Но при этом не шокируют. Интересно, сколько ему лет? Если смотреть на седину в волосах и на руки – все шестьдесят, но энергия в нем так и кипит, так что двадцать можно смело вычесть.

На лестнице безупречно чисто. Хьюго и Антуан догоняют нас и, смеясь, обгоняют. Консьерж сторонится, пропуская их.

– Бегите, молодежь! Не забудьте сделать уроки, прежде чем сядете за компьютерные игры!

Мы поднимаемся на четвертый этаж. Месье Альфредо достает из конверта связку ключей и с неожиданной грацией передает мне, указывая на дверь посреди лестничной площадки.

– Вот ваша квартира – самый большой ключ. Второй – от подвала, круглый – от гаража. Когда вы переезжаете?

– Завтра утром, но у меня не так много вещей.