Инна задумчиво погладила корпус монитора, отколупнула краешек грязевой каемки с кнопки «Ввод» и принялась разбираться. Она быстро сориентировалась в кабелях и предохранителях ближайшей ко входу машины, подсоединила всё, подумала и, сморщившись, щелкнула клавишей включения.

Мальчишки замерли. Ничего не случилось.

Инна подождала пару секунд, опять щелкнула клавишей, на всякий случай выдернула вилку из розетки, вынула из кармана двухкопеечную монету и принялась ее ребром отвинчивать болтики, прихватывающие кожух аппаратного блока.

– Э, ты точно уверена?.. – начал Линар и замолчал под ее взглядом.

Инна выдернула и убрала в карман, чтобы не потерять, все болтики. Взялась за края кожуха. Антон торопливо сказал:

– В японских мафонах, говорят, капсулы с кислотой стоят или пружины специальные: открываешь, и все – фр-р, улетает или сгорает. Чтобы устройство не срисовывали. Вдруг здесь так же?

Инна простонала, мотнула головой, чуть приподняла кожух, прислушалась и попробовала заглянуть в щель. Потом сняла кожух совсем и отставила в сторону.

Мальчишки звучно стукнулись головами и, негромко шипя, затоптались, перемещаясь так, чтобы не мешать ни друг другу, ни Инне, которая уже готова была цыкнуть на них.

– Это полупроводники, да? – спросил Антон уважительно.

– Капсулы с кислотой, – сказал Линар. – И лазер внутри. Ща ка-ак…

– Помолчите минутку, а, – попросила Инна.

Все послушно заткнулись. Инна поводила пальцами по платам, по плоским кабелям и разъемам, хмыкнула, выдернула старательно свернутый и упрятанный в незаметную щель за вентилятором провод питания, нашла на корпусе основного вычислительного блока гнездо и, помедлив, вставила в него штекер. Щелчок подтвердил, что так и должно быть.

– Вот и все, – сказала Инна, накинула кожух, воткнула вилку в розетку и потянулась к клавише включения.

– А прикрутить? – спросил Олег.

– Потом, – сказала Инна и щелкнула клавишей.

Тишина.

– Вот и все, – сказал Линар с интонацией Инны.

Инна взглянула на него так, что он заткнулся минимум минут на пять или что там у него считается непобитым рекордом молчания, поскребла голову и пошла к двери.

– А прикрутить-то, – беспомощно сказал Олег.

Инна осмотрела косяк двери с обеих сторон, присела, гусыней прогулялась вдоль плинтуса и сказала:

– Ага.

Питание силовых розеток регулировалось с дополнительного щитка – запираемого, к счастью, не на ключ. Открыть его помогла все та же двухкопеечная монетка.

Инна щелкнула рубильниками, и мальчишки испуганно отскочили от стола. Под кожухом зашуршал вентилятор, а в центре монитора вспыхнуло мутно-зеленое пятно, которое, помедлив, разлилось во весь экран. И по нему побежала ярко-красная черточка.

А через три стенки от них негромко затрещал тревожный зуммер.

– Вот заразы, – восхищенно сказал Обухов. – Справились все-таки.

– А ты говорил – два дня минимум, не справятся, – просипел Главный. – Тайников понаделал.

– Так они все равно меньше трети головоломок нашли. Досадно, такие идеи пропали – один радиозонд на дубе чего стоит. Недоиграл я в казаков-разбойников, вы правы.

Главный перекошенно улыбнулся. Обухов, глядя на экран, сказал:

– Если честно, на этих вообще не думал. Ни разу не звезды и не будут, и с неба явно не хватают.

– Запомни на будущее: отличники и чемпионы – паршивые исполнители. Им себя показывать надо, а не в команде работать. Нужны необычные обычные. Надежда на хорошистов, иногда даже троечников – но чтобы с искрой.

– А как узнать, у кого искра?

– Окунай в бензиновые пары. Рванет – значит, есть.

– Рванет – значит, в клочья.

– Ну, ты пары тоже подбирай с оглядкой.

– Пары́ или па́ры?

Главный усмехнулся.

– Сам поймешь, не маленький. Гремучий и стабилизирующий, лед и пламень. Ладно, поехали знакомиться. Ждут, наверное, уже.

– Паца, гляньте, – сказал Антон, тыча в экран, как будто остальные смотрели куда-то в другую сторону и вообще могли оторваться от экрана.

На экране горела алая надпись: «Вы прошли испытание. Следуйте в конец зала, звонок за эстампом».

– Пойдем? – нерешительно спросил Олег.

– А вдруг там засада или бандиты? – нервно поинтересовался Антон.

Линар захихикал и пошел к дальней стене, дверь в которой, похоже, скрывал стеллаж с кактусами.

Антон бросился за ним, Олег тоже.

– Рыцари, меня подождите, – окликнула Инна, торопливо извлекая из кармана болтики. – Тут все выключить надо и подкрутить как следует.

– И пожрать сходить, пока ужин не кончился, – сказал Линар, нетерпеливо переминаясь у обнаруженной уже двери, звонок которой в самом деле прятался под эстампом, в средневековой манере изображавшим стыковку «Союз» – «Аполлон». – Ждем-ждем, только побыстрей давай.

Вода в душе оказалась не совсем горячей, но вполне освежающей, ужин – удивительно вкусным, даже нелюбимая Юлей печенка – нежной и не горькой. Юля чуть не поддалась на провокацию тетки-раздатчицы, время от времени громко предлагавшей добавки, но опомнилась и благодушно побрела в палату сквозь плохо освещенный двор и совсем уже напряженно переговаривающуюся и хихикающую пионерию.

Юля хотела немного почитать на скорость, но в голове была теплая благодать и глаза слипались. Отложила «Таис Афинскую», выклянченную у мамы с большим трудом и под честное слово никому не давать и не снимать маскировочную обложку из цветной страницы «Работницы», и решила порешать на скорость линейные уравнения. На первом же уравнении видимый даже сквозь опущенные веки отсвет окна погас, и мужской голос несколько раз сказал что-то невнятное. На третьем Юля заснула и вздрогнула оттого, что стукнула дверь: вернулись недовольно переговаривающиеся девочки. Впрочем, увидев, что Юля спит, они тут же погасили верхний свет, убавили громкость и стали укладываться на полутонах и полушепоте.

Хорошие, подумала Юля расслабленно. Ценю. А если икс плюс три икс…

И тут заорали птицы.

Наступил новый свободный день накануне решающего месяца жизни.

Их правда никто не стал будить, и завтрак, довольно обыкновенный – каша с маслом, яйцо, чай, – покорно дождался самых сонных и ленивых. Но на двери столовой висело объявление, что в связи с ударным завершением санитарных мероприятий «Ленинский путь» готов принять смену прямо сейчас, так что отъезд состоится не вечером, а в одиннадцать утра.

Вот и отлично, подумала Юля. Лучше уж, чтобы сразу все в зачет шло и происходило на глазах тех, кто принимает решения.