Это утверждение слишком далеко от истины. Правительство играло ведущую роль на начальном этапе развития капитализма как в Великобритании, так и в США и других странах Западной Европы{22}.

Начиная с Генриха VII (1485–1509) монархи династии Тюдор посредством государственного вмешательства способствовали развитию в стране шерстяной текстильной промышленности, в те времена считавшейся высокотехнологичной; здесь доминировали Нижние земли[28], особенно Фландрия. Таможенные пошлины (налоги на импорт) защищали британских производителей от превосходящих их конкурентов из Нижних земель. Английское правительство даже расходовало средства на перекупку квалифицированных ремесленников, в основном из Фландрии, чтобы получить доступ к передовым технологиям. Британцы и американцы с фамилиями типа Фландерс и Флеминг – потомки тех ремесленников. Кстати, без этой политики не было бы агента 007 (персонажа, созданного писателем Яном Флемингом) и пенициллина (его создатель – Александр Флеминг); и, так или иначе, думаю, Симпсоны[29]не были бы такими смешными, если бы Неда Фландерса звали Нед Ланкашир. Эта политика продолжалась и после Тюдоров, и к XVIII веку на шерстяные текстильные изделия приходилось около половины доходов от экспорта Великобритании. Без них страна была бы не в состоянии импортировать продукты питания и сырье, нужные ей для промышленной революции.

Вмешательство со стороны правительства Великобритании было усилено в 1721 году, когда Роберт Уолпол{23}, первый премьер-министр этой страны, начал амбициозную и широкомасштабную программу развития производства. Она обеспечивала таможенную защиту[30]и субсидии (особенно для поощрения экспорта) для «стратегически важных» отраслей промышленности. Отчасти благодаря программе Уолпола во второй половине XVIII века Великобритания начала продвигаться вперед. К 1770 году она настолько явно опережала другие страны, что Адам Смит не видел необходимости в протекционизме и других формах государственного вмешательства для помощи британским производителям. Тем не менее прошло почти столетие со времени выхода книги Смита, прежде чем Великобритания полностью перешла на свободную торговлю (это случилось в 1860 году), когда ее промышленное превосходство стало бесспорным. В то время на нее приходилось 20 процентов общемирового объема обрабатывающей промышленности (по состоянию на 1860 год) и 46 процентов торговли промышленными товарами (по состоянию на 1870 год), несмотря на то что население страны составляло всего 2,5 процента населения всего земного шара; для сравнения, сегодня соответствующие показатели для Китая составляют 15 и 14 процентов, хотя в этой стране проживает 19 процентов населения Земли.

В США ситуация развивалась еще более интересно. До провозглашения независимости британских колоний в Северной Америке развитие промышленности там намеренно подавлялось. Есть данные, что, услышав о первых попытках американских колонистов заняться производством, Уильям Питт-старший, британский премьер-министр с 1766-го по 1768 год, сказал, что «Они не должны получить разрешение даже на производство гвоздей для подков».

После обретения независимости многие американцы стали утверждать, что их страна должна развивать промышленность, если она хочет стать наравне с Великобританией и Францией. Возглавил это движение не кто иной, как первый в истории министр финансов США Александр Гамильтон (именно его портрет вы видите на десятидолларовой банкноте). В 1791 году в обращенном к конгрессу «Докладе о мануфактурах» Гамильтон заявил, что правительство такой экономически отсталой страны, как США, обязано защищать и взращивать свою промышленность с первых дней, чтобы противостоять превосходящим иностранным конкурентам, пока собственное производство не вырастет; это называется принципом поддержки новых отраслей промышленности. Гамильтон предложил использовать таможенные пошлины и другие меры, чтобы помочь молодым отраслям промышленности, а также субсидии и государственные инвестиции в инфраструктуру (особенно в строительство каналов), патентный закон для поощрения новых изобретений и меры по развитию банковской системы.

Вначале помещикам – рабовладельцам с Юга, которые в то время доминировали в американской политике, удалось сорвать план Гамильтона; они не понимали, почему они должны покупать скверную продукцию, выпускаемую «янки», если могут ввозить более качественные и дешевые товары из Европы. Однако после англо-американской войны (1812–1816) – это был первый и пока единственный случай вторжения на территорию США – многие американцы пересмотрели свой взгляд на план Гамильтона и признали, что сильная страна должна иметь сильный промышленный сектор, а этого не произойдет, если не ввести таможенные тарифы и другие виды государственного регулирования. Жаль только, что Гамильтон уже не мог увидеть осуществления своих идей. Он был застрелен в пистолетной дуэли в 1804 году неким Аароном Берром – тогдашним вице-президентом страны (да, это были дикие дни: действующий вице-президент убил экс-министра финансов и никого при этом не посадили в тюрьму).

После смены направления в 1816 году торговая политика США становилась все более протекционистской. К 1830-м страна могла похвастаться самыми высокими таможенными пошлинами на промышленные товары в мире – этот статус она (почти без перерывов) удерживала в течение следующих ста лет, до начала Второй мировой войны. На протяжении столетия в таких государствах, как Германия, Франция и Япония, которые сегодня обычно связывают с политикой протекционизма, пошлины были значительно меньше.

В первой половине того века наряду с рабством и федерализмом протекционизм оставался постоянным яблоком раздора между промышленным Севером и аграрным Югом. Вопрос был окончательно решен после Гражданской войны (1861–1865), которую выиграли северяне. Их победа оказалась не случайной. Север взял верх именно потому, что уже полвека развивал обрабатывающую промышленность за стеной протекционизма. Персонаж классического романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром» Ретт Батлер говорит своим соотечественникам с Юга, что янки выиграют войну, потому что у них есть фабрики, литейные предприятия, верфи, железные и угольные шахты – все то, чего нет у южан.