Но что им было с ней делать? Куда идти? Рок находится как раз между человеческой и роннанской империями. Куда бы бывшие пленники ни отправились, всюду их ожидала смерть. А для того, чтобы победить всех, у них было слишком мало кораблей. И орбитальное оружие снова повернули в сторону космического пространства. Так тюрьма стала их домом.

Однако это был не очень гостеприимный дом. С помощью ядерных взрывов военные инженеры конфедерации превратили поверхность планеты в бескрайнюю равнину черного стекла. Они понимали, что только лишенная фабрик, домов и гражданского населения, хорошо защищенная планета способна выдержать нападение любого флота, где бы и кто бы его ни собрал. Поэтому на Роке выжгли жизнь во всех ее проявлениях и превратили планету в прекрасную, совершенную крепость.

Таким образом, обретшие свободу пленники оказались лишенными возможности обеспечивать себя продовольствием и создать сколько-нибудь развитую индустриальную базу. Что им оставалось делать, чтобы добывать то, в чем они так остро нуждались? Только одно: начать грабить другие планеты. Поначалу они оправдывали свои набеги справедливой местью тем, кто склонил голову перед императором. Однако время шло, и высокие идеалы свободы и справедливости постепенно сменились откровенными алчностью и ненавистью. Так солдаты, когда-то руководствовавшиеся самыми благородными мотивами, превратились в хорошо организованную армию грабителей и убийц.

Стелл уже в который раз спросил себя: «Что помешает бригаде со временем трансформироваться точно таким же образом? Мы уже убиваем за деньги». Ответ напрашивался сам собой, но, как уже нередко бывало прежде, Стелл предпочел не углубляться в эту тему и переключился на текущие проблемы.

— А как себя ведут роннанцы? — спросил он. — Досаждают вам?

Кастен задумался.

— Уж не знаю почему, но Вторая Роннанская Империя в последнее время оставила нас в покое.

Руп демонстративно застонал:

— Вот увидите, полковник, сейчас он найдет что-нибудь угрожающее даже в этом. Только роннанцев нам и не хватало.

Стелл рассмеялся вместе со всеми, но про себя решил, что нужно непременно раздобыть побольше информации относительно реальной активности роннанцев в этом секторе. Он почему-то ожидал, что она должна возрасти, а не уменьшиться. Тому, по его мнению, были две причины. Во-первых, возросшая активность пиратов в этом районе, а во-вторых, заметное развитие контактов между обеими быстро набирающими силу империями. Когда-то достаточно плотная прокладка из приграничных миров, призванная отделить империи друг от друга, начала заметно таять по мере того, как обе стороны вбирали в себя все новые и новые планеты. Теперь эта прокладка истончилась настолько, что конфликт казался неизбежным.

Человечество столкнулось среди звезд уже с сотнями разумных рас, но среди них только роннанцы представляли собой реальную угрозу. И не потому, что они оказались более разумными или развитыми, чем остальные. Просто только им, как и людям, была свойственна неуемная амбициозность; и так же, как и люди, они не знали жалости или сострадания на пути к достижению своей цели.

Роннанцы были древней расой, опередившей человечество в освоении космоса на тысячи лет. По счастью, свойственные их культуре предусмотрительность и методичность привели к тому, что важные решения у них принимались исключительно на основе консенсуса. По этой причине Вторая Роннанская Империя расширялась медленно и осторожно. Каждую новую планету сначала тщательно исследовали, взвешивали все плюсы и минусы ее освоения и только после этого делали следующий шаг.

Человечество, напротив, действовало энергично и подчас совершенно неконтролируемым образом. Огромные пространства осваивались за баснословно короткие сроки; роннанцам на это потребовались бы сотни, а то и тысячи лет. При этом люди зачастую очень быстро теряли то, что успели приобрести — из-за внутренних распрей, конкуренции или просто лености.

В результате сейчас обе империи обладали примерно одинаковой мощью. Вторая Роннанская продолжала расширяться планомерно и неутомимо, а человеческая делала то же самое судорожными рывками, движимая скорее алчностью и соображениями сиюминутной выгоды, чем в соответствии с каким-то общим планом. По крайней мере, такое впечатление складывалось у Стелла, да и у многих других.

Кастен отпил глоток из стакана и сказал, адресуясь к Стеллу и подчеркнуто игнорируя Рупа.

— Как я уже говорил, в последнее время пираты стали заметно активнее. И теперь им уже мало только грабить нас, — Кастен пристально вглядывался в лицо Стелла, надеясь обнаружить признаки того, что полковник понимает все значение его слов. — Они разрушают средства производства. Силовое оборудование, фабрики, лаборатории… Вы сами можете продолжить список, — Кастен криво улыбнулся. — Как выражается Оливия, они убивают курицу, несущую золотые яйца. Происходит нечто, чего не бывало прежде и что лишено всякого смысла. Если только, конечно, эта разрушительная деятельность не приносит им более существенной выгоды, чем грабеж. Вот почему, полковник, у меня нет сомнений, что пираты и «Интерсистемс» каким-то образом столковались между собой. Другого объяснения происходящему я не вижу.

— Значит, вы считаете, что «Интерсистемс» платит пиратам за то, чтобы они нападали на вас, разрушали ваши средства производства и тем самым лишили вас возможности осуществить следующую выплату? — задумчиво произнес Стелл.

— Именно так, — Кастен откинулся в кресле с удовлетворенным видом человека, сумевшего довести до собеседника свою точку зрения. — Если мы не сможем заплатить и в этом году, «Интерсистемс» получит обратно Фригольд, оставит себе все, что мы им уже выплатили, и сможет продать существенно более развитую планету несравненно дороже.

Это, безусловно, имело смысл. И все же, хотя Стелл вполне допускал, что «Интерсистемс» способна на такое, он не мог избавиться от ощущения, будто Кастен сказал ему не всю правду. Во-первых, Оливия явно была не в своей тарелке, а во-вторых, в голосе Кастена не чувствовалось убежденности, а его взгляд метнулся в сторону Рупа как бы в поисках поддержки. Стелл внутренне порадовался тому, что на всякий случай уже отправил на Фригольд разведку. Может быть, это позволит ему понять, что там на самом деле творится.

— Право, Оливер, — сказал Руп с видом притворного удивления, — по-моему, это звучит не слишком убедительно. В принципе такое возможно, допускаю, но тебе известно не хуже меня, что не существует никаких доказательств подобного заговора. Все это выглядит просто нелепо.

Кастен явно почувствовал себя неловко, и Рупу, казалось, это доставляло удовольствие. Сердито нахмурившись, Кастен открыл было рот, словно собираясь ответить, но сдержал себя заметным волевым усилием.

Да, что-то за всем этим кроется. Руп лжет, и по какой-то причине Кастен покрывает его, хотя и с явной неохотой. Почему? Стелл решил пока оставить подозрения при себе и посмотреть, куда заведет их дальнейший разговор.

Нахмурившись, Руп продолжал, на этот раз по-настоящему взволнованно: