– Тогда позови служанок, – рявкнула Наблюдательница.

Служанок пришлось собирать чуть не со всех покоев, которые находились поблизости от Тронного зала. Некоторые по касательной испытали на себе удар, который обрушила архимагичка на рыцарей, и едва могли собой владеть. Но все же они, хоть и по прошествии какого-то времени, унесли тех, кого теперь, повинуясь неслышимым приказам Наблюдательницы, отбирал Торл. Впрочем, чтобы дело шло быстрее, к нему присоединились и Хранительница с Кнетом.

Времени на это ушло немало, но почему-то Джарсин не разозлилась, может быть, потому, что ей самой после всего этого требовалось немного восстановиться. Она обнаружила это с удивлением, прежде она бы не радовалась этой передышке. Но до смерти Камня все было по-другому, она не знала наверняка, в каких именно частностях и особенностях, но все равно ощущала – прежде было иначе.

В зале перед ней осталось почти два десятка смертных. Кстати, старенького генерала тоже увели, зато молодой остался, и он даже пробовал размышлять – это Хранительница видела совершенно отчетливо. Он думал, вот если бы его солдат обучили этому искусству, они все, рыцари Ордена, могли бы применять это умение против настоящих врагов на поле боя. Это Наблюдательнице, конечно, понравилось, она решила, что Колотун должен сменить изжившего свое время и свою службу старичка-гоблина.

– Теперь ты, – обернулась она к Торлу. И еще посмотрела на Хранительницу. – Ванда может помочь, если у тебя не хватит умения.

У Торла, как у обученного простым магическим задачам, была одна страсть. Он любил играть в лабиринты, и умел вызывать у смертных очень точные ощущения того, что они в этих лабиринтах находятся. Советник понял, кивнул и, почти как Джарсин незадолго до этого, собрался, произнес несколько заклинаний и бросил в рыцарей впечатление о довольно головоломном лабиринте.

Эти смертные как стояли в зале перед Джарсин, так и остались стоять, но в своих ощущениях они мигом очутились в лабиринтах, наполненных смертоносными ловушками, которые следовало пройти.

Следить за этим было бы даже любопытно, если бы для Наблюдательницы эти ходы, подземелья и ловушки не были… слегка примитивны. Она видела, как кто-то из рыцарей, кажется, тот, что явился в сыром плаще, условно погиб на простой ловушке выдуманного Торлом подземного потока, увлекшего его в совершенно закрытое глубокое озеро, из которого не было выхода. Видимо, он при жизни боялся воды, боялся ощущения глубины под собой, потому что плоховато умел плавать. Другой рыцарь, внешне очень уверенно прошедший почти весь лабиринт, вдруг сломался на обычной решетке, провалившись между железными прутьями, и условно сломал себе обе ноги. Третий погиб от неожиданного удара механического копья сбоку, четвертый… Вот этот погиб интересно, он задохнулся от едкого облака сернистого газа, который на него неожиданно напустила Ванда. Он просто лег на пол зала и перестал дышать, умер по-настоящему, хотя мог бы, кажется, дышать, ведь то, что с ним происходило в его воображении, было не на самом деле и воздуха, чистого и почти свежего, вокруг него имелось достаточно.

Тот, что провалился в решетку, стонал, пробуя дотянуться до ног, которые дивным образом казались ему вывернутыми под жутким углом. Они на самом деле были вывернуты, хотя и не так страшно, как ему представлялось. До конца лабиринта дошло всего-то десять рыцарей, вот только один из них, Колотун, нужен был ей здесь, в Верхнем мире, чтобы следить за обучением и подготовкой орденцев.

Всего-то десять, это было почти то, что Джарсин было нужно. Хотя и маловато, она рассчитывала на большее количество бойцов. Она снова приказал увести или унести тех, кто не справился с лабиринтами. Мельком она заметила реакцию на произошедшее у Торла. Тот был раздражен, почти как это бывало с ней самой, хотя и слабее. Он не думал, что эти солдаты так тупы, и лабиринты, которые рыцарям пришлось условно пройти, оказались для этих солдафонов слишком сложными. Он помрачнел, к тому же его задело, что Хранительница оказала ему дурную услугу, усложнив задание.

Но Наблюдательница была довольна, и Торл, заметив это ее настроение, все же немного приободрился. Ведь если Госпожа не сердится, что же ему-то расстраиваться? Он даже немного обрадовался, и, если бы Джарсин не была так поглощена происходящим, если бы не чувствовала, что все у нее получается как надо, она бы, возможно, как-либо испортила ему это настроение. Напустила бы на него что-то вроде чесотки или беспамятства или вовсе заставила бы отсидеть двое-трое суток в карцере для самых бестолковых, самых неумелых служанок, чтобы унизить его. Но она не стала этого делать, она решила не замечать его неожиданного самодовольства.

Вместо того чтобы как-то наказать Торла, она осмотрела десятерых оставшихся. Сначала она обратилась к Колотуну:

– Генерал, тоже можешь идти. Я удовлетворена твоей выдержкой и твоей подготовкой.

– Госпожа… – Генерал низко склонился. Кажется, он собирался спорить.

– Я сказала, что довольна тобой. – Она вспомнила, что собиралась повысить его. – Теперь под твоим началом будет весь Орден, все рыцари, послушники, оруженосцы, оружейники, интенданты и остальные, кто там у вас есть. Ты назначаешься гроссмейстером Ордена, и тебе поручается держать его, как всегда, в готовности.

– Госпожа, – теперь он спорить не хотел, – премного благодарю тебя. Я докажу, что достоин этой милости и твоего великодушия.

Вояки так просто устроены, мелькнуло в голове Джарсин, что, если их хоть немного отмечаешь, делаешь чуть выше рангом, чем прежде, они на самом деле испытывают благодарность. Колотун, пятясь задом к двери и кланяясь, вышел, не переставая бормотать благодарности. Наблюдательница осмотрела оставшихся, их было девять.

– Ванда, закрой двери. – Хранца бросилась исполнять приказание едва ли не бегом. – И принимайся за дело, теперь твой черед.

Джарсин обратила внимание, насколько эти жесткие, сильные мужчины были выше ее Хранительницы. Кто-то на голову, кто-то и вовсе нависал над ней, словно скала. Рыцарь из орков был, пожалуй, раза в три тяжелее и мощнее, чем ее пифия и управительница замка, а все же… Многие из них смотрели на нее со страхом, и не составляло труда догадаться, кто бы из них победил, случись им сойтись в единоборстве. Разумеется, не на мечах, не состязаясь в силе и обученности поединку, а вообще… Ванда тоже понимала это, она почти улыбалась, вот только с ее-то нелюбовью к мужчинам, к этим глыбам мяса, костей и похоти, она готова была применить самые изощренные испытания.

Впрочем, Джарсин уже догадывалась, что сделает Хранца. На этот раз она обойдется без мучительства, она собиралась проверить их иначе.

– Внимание. – Хранца даже руку подняла, чтобы все девять оставшихся мужиков смотрели на нее. – Мое испытание будет простеньким. – Она даже ухмыльнулась, возможно, чтобы поддержать их, а может быть, чтобы еще сильнее запугать.

И тогда перед внутренним взором каждого из них возник… пасьянс, обычный карточный пасьянс на две колоды, где все карты были разложены в произвольном порядке в восьми столбиках. Слева имелось шесть свободных клеток, куда можно было укладывать по одной карте, а справа были четко выражены восемь других клеточек, куда следовало уложить все восемь мастей, от туза и до короля. Это было довольно необычно, но Джарсин не спешила упрекнуть Ванду.