Спустя неделю после этого эпизода Джефф снова возвращается вечером один. Уже стемнело, но он прошел большую часть пути. Осталось пройти по небольшой дорожке, а затем свернуть на темные улочки Южного Бата.

– Эй, кто это у нас здесь, Дамер? – окликает его какой-то черный силуэт. От улочек южного Бата их отделяет стена огромного заброшенного ангара, служившего когда-то местным жителям складом неизвестно чего.

Сзади слышатся шаги. Пути к отступлению нет, Дамера окружили пятеро старшеклассников. То, что это именно ученики школы, Дамер понял по курткам со школьной символикой, которые были у каждого из учеников, правда, носить их уже было не обязательно.

На фоне стены ангара отчетливо виднеется силуэт одного из парней. У него в руке бейсбольная бита. Человек, стоявший сзади, уже отбирает у него рюкзак, а парень справа бьет его под дых. Дамер скрючивается и падает. Биту никто в ход не пускает, но вот избивают Дамера основательно. Обчищают рюкзак в поисках карманных денег, отбирают куртку, забирают еще какие-то вещи из рюкзака, а в довершение всего кто-то из парней под всеобщее улюлюканье и хохот расстегивает ширинку и мочится на Джеффа.

Затем ночные мстители благополучно сбегают с места преступления, оставляя Джеффа лежать в луже из чужой мочи и собственной крови. Еще где-то полчаса Джефф не решается подняться с земли. Он так и продолжает лежать, прислушиваясь к вибрациям бетонной дороги.

* * *

1992 год

– Мистер Фридман, вы были назначены судом для психиатрической экспертизы Джеффри Дамера, не могли бы вы вкратце изложить основные тезисы своего заключения?

Самуэль Фридман, худощавый мужчина с вытянутым лицом и саркастическим прищуром, резко поднимается со своего места в зале и идет к месту для дачи показаний.

– Положите правую руку на конституцию и поклянитесь говорить правду, – просит судья.

– Клянусь, – кивает психиатр и вопросительно смотрит на судью, ожидая дальнейших указаний.

– Мистер Фридман, к каким выводам вы пришли в ходе серии бесед с обвиняемым?

– Могу сказать, что мне было легко работать с Джеффри, он показал себя весьма открытым для общения человеком с острым, язвительным умом и невероятным, порой весьма трагичным чувством самоиронии. Этот во всех отношениях приятный, общительный и доброжелательный человек был максимально искренен и готов был в сотый и тысячный раз рассказывать о себе и тех ужасах, что он совершал. Хочу отметить, что подсудимому было мучительно больно вспоминать о содеянном. Когда я поинтересовался, что заставляет его в тысячный раз отвечать на одни и те же вопросы, он ответил, что сам хочет узнать, что с ним было не так, и считает своим долгом сделать все, чтобы это выяснили психиатры и не допустили еще раз таких чудовищных преступлений. К моему глубокому сожалению, Джеффри с детства не везло с выстраиванием личных отношений. Я подчеркиваю, что здесь имеет место стечение обстоятельств, а не психопатический склад личности. Сформировавшийся комплекс неполноценности, который часто возникает в подростковом возрасте, на фоне возникших гомосексуальных наклонностей превратился в весьма серьезную дисморфофобию[6]. Осознавая свое внутреннее, душевное уродство и неполноценность, он отчаянно нуждался в любви, но не имел уже навыка выстраивания отношений. Приводя молодых людей к себе домой, он уже знал, что они покинут его, как и все прочие, поэтому нашел для себя способ оставить их навсегда, убивая их. Этим объясняется также и то, что Дамер сохранял черепа своих жертв, а впоследствии стал практиковать каннибализм. Он хотел раствориться в своих жертвах, перестать быть собой и стать кем-то другим.

– Мистер Фридман, я вижу, что вам удалось установить весьма доверительные отношения с подсудимым. Тем не менее вам придется ответить на вопросы, поставленные перед вами судом.

– Да, Ваша честь, я считаю Джеффри Дамера частично вменяемым. Несмотря на явную психическую патологию, он был способен осознавать свои действия и противостоять своим патологическим желаниям. Этим объясняется тот факт, что подсудимый рассказал о ряде эпизодов, когда он сумел не завершить начатое. Не убить. В то время, когда Джеффри проживал со своей бабушкой и использовал в качестве места для убийств подвал дома Кэтрин Дамер, несколько раз случалось так, что мисс Дамер возвращалась домой раньше означенного срока. В таких случаях Джеффри останавливался. Он прибирался и будил одурманенную жертву. Далее он рассказывал о том, что молодой человек перебрал накануне с алкоголем, согласился ехать к нему, но уснул в самый неподходящий момент. Это свидетельствует о том, что Дамер действовал осознанно. Поэтому мой ответ – да, Джеффри является частично вменяемым и да, он осознавал свои действия. И все же хочу отметить то, что этот человек действительно искренне и глубоко раскаивается, он нуждается в психиатрической помощи, и очень надеюсь, что этому интеллигентному и весьма обаятельному человеку еще можно помочь.

1976 год

Учитель заходит в класс уже после звонка и видит, что все окружили одну из парт. Обычно это означает, что кто-то принес в класс какую-то гадость вроде крысы или хомячка. В этот момент учитель замечает белобрысую голову Дамера в центре толпы. Это уже кажется интересным. Чем он мог привлечь всеобщее внимание?

В этот момент Дамер достает бутылку и делает приличный глоток. По классу разносится характерный запах крепкого алкоголя.

– Зачем ты это принес? – интересуется кто-то из одноклассников.

Дамер кривит свою привычную предприпадочную физиономию, и все тут же начинают довольно смеяться, а заодно и забывают вопрос, который только что задали.

– Это мое лекарство, – тихо, но вполне отчетливо говорит Джеффри.

– Дамер, пойдем-ка к директору, парень, – не выдерживает учитель, который до тех пор стоял в толпе никем не замеченным.

Джеффри отводят в приемную директора школы, где обычно ждут серьезного разговора проштрафившиеся ученики. Спустя минут тридцать директор вызывает Джеффри к себе. Мужчине даже интересно: обычно он знает всех тех, кого к нему приводят, а про этого Дамера он даже не слышал никогда.

Еще больше удивляет тот факт, что у парня нет проблем ни с учебой, ни с посещаемостью. Похоже, это просто небольшой подростковый бунт. Проба пера, так сказать. В этом возрасте еще сложно понять, как бунтовать можно, а как нет. Что, в конце концов, страшного в паре глотков виски? Дамер выглядит настолько перепуганным, что и так понятно: на урок он бутылку притаскивать больше не будет. Ну а по меркам свободолюбивых 1970-х ничего особенно страшного и не произошло.