А начальник военно-исторического отдела генштаба Бернгарди в книге «Германия и следующая война» (она стала бестселлером, распространялась огромными тиражами) разъяснял: «Война является биологической необходимостью, это выполнение в среде человечества естественного закона, на котором покоятся все остальные законы природы, а именно закона борьбы за существование. Нации должны прогрессировать или загнивать». «Требуется раздел мирового владычества с Англией. С Францией необходима война не на жизнь, а на смерть, которая уничтожила бы навсегда роль Франции как великой державы и привела бы ее к окончательному падению. Но главное наше внимание должно быть обращено на борьбу со славянством, этим нашим историческим врагом».

Другой официальный идеолог, Рорбах, доказывал: «Русское колоссальное государство со 170 миллионами населения должно вообще подвергнуться разделу в интересах европейской безопасности». Ему вторил видный пангерманист Хен, писавший о русских: «У них нет ни чести, ни совести, они неблагодарны и любят лишь того, кого боятся… Неспособность этого народа поразительна, их умственное развитие не превышает уровня ученика немецкой средней школы… Без всякой потери для человечества их можно исключить из списка цивилизованных народов». Уже упоминавшийся Бернгарди деловито прогнозировал: «Мы организуем великое насильственное выселение низших народов».

Подобными идеями увлекался кайзер Вильгельм II, в 1912 г. он писал: «Глава вторая Великого Переселения народов закончена. Наступает глава третья, в которой германские народы будут сражаться против русских и галлов. Никакая будущая конференция не сможет ослабить значения этого факта, ибо это не вопрос высокой политики, а вопрос выживания расы». А надо сказать, что культ кайзера пронизывал всю жизнь Германии. Его портреты красовались в каждом доме, о нем слагались стихи и песни. Выходили соответствующие книги, например «Кайзер и молодежь. Значение речей кайзера для немецкого юношества». В предисловии указывалось, что Вильгельм – «источник нашей мудрости, имеющий облагораживающее влияние».

Сам кайзер был человеком неуравновешенным, крайне тщеславным. Генерал Вальдерзее рассказывал: «Он буквально гонится за овациями, и ничто не доставляет ему такого удовольствия, как “ура” ревущей толпы… так как он чрезвычайно высокого мнения о своих способностях». Что ж, в ревущих толпах недостатка не было. Германского обывателя возбуждали лозунги «крови и железа», «историческая миссия обновления дряхлой Европы». Пропаганду грядущей войны раскручивали многочисленные организации: «Пангерманский союз», «Военный союз», «Немецкое колониальное товарищество», «Флотское товарищество», «Морская лига», «Союз обороны», «Югендвер», «Юнгдойчланд бунд» и т. п. На торжественных шествиях студенты или бюргеры браво маршировали, горланя песню «Дойчланд, Дойчланд юбер аллее!» («Германия, Германия превыше всего»).

Возникали планы «Великой Германии» или «Срединной Европы», в которую должны были войти Австро-Венгрия, Балканы, Малая Азия, Польша, Скандинавия, Бельгия, Голландия, часть Франции. Россию следовало отбросить в границы допетровской «Московии», отобрать у нее Прибалтику, Белоруссию, Украину, Крым, Кавказ, превратить Черное море в «немецкое озеро». Все это соединялось с «Германской Центральной Африкой» – ее предполагалось образовать за счет бельгийских, французских, британских колоний. Предусматривалось распространить влияния на Южную Америку – в противовес США. А через Турцию намечалось двигаться на просторы Азии: в Иран, Афганистан, Индию. Кайзер позировал в турецкой феске и объявлял себя покровителем мусульман всего мира.

Агрессивный ажиотаж охватывал в эти годы подавляющее большинство немцев, австрийцев, венгров. Даже оппозиционные социалисты поддерживали завоевательные устремления. Доказывали, что Германия самая передовая держава, а значит, и завоевания будут прогрессивными, пойдут на пользу человечеству. А царская Россия объявлялась главным тормозом на пути прогресса, война против нее в любом случае одобрялась. Были и попытки объединить социализм с национализмом. В 1904 г. в Австро-Венгрии среди судетских немцев возникла «Немецкая рабочая партия», и ее лидер, Юнг, написал книжку «Национал-социализм».

Еще одной особенностью Германии стало значительное ослабление религиозных начал. Так уж сложилось исторически. В Средневековье здесь орудовали секты манихеев, николаитов, катаров, вальденсов. А с Ближнего Востока вернулся Тевтонский орден рыцарей-крестоносцев. Он обосновался возле Балтийского моря, принялся отвоевывать у язычников Пруссию, Померанию, Прибалтику, пытался наступать на Русь. Но тевтонские рыцари, как и их коллеги из ордена тамплиеров, принесли с Востока тайные учения, практиковали в своих замках далеко не христианские магические ритуалы.

В XVI в. Германию расколола Реформация, начались жестокие войны между католиками и лютеранами, появились анабаптисты и прочие радикальные секты. И в этой мешанине заявил о себе орден розенкрейцеров. Он обращался к «сокрытой мудрости» древних язычников, к мистериям древнего Египта, Вавилона, Греции. На основе этих учений выворачивалось христианство, евангельским сюжетам придавался переносный смысл, и утверждалось, что человек, усвоивший спрятанные от непосвященных магические знания, может стать наравне с Богом. Ему откроется общение с некими «Высшими Неизвестными», власть над силами природы и всем миром, путь к бессмертию.

Розенкрейцеры выступали специалистами в области астрологии, алхимии, каббалистики. Они получали покровительство и теплые места при дворах властителей германских княжеств, прусских королей. Орден соединился с масонами и сам породил несколько масонских течений. Но в Германии даже на оккультные учения наложились националистические настроения. Ну а как же, страна объединялась, громила одних врагов, потом копила силы, чтобы громить других. Для немецких дворян и интеллигенции оказывалось недостаточно египетской или еврейской мудрости. Хотелось осознавать, что они сами не хуже, найти нечто «исконное», германское.

Началось увлечение рунической магией, германской языческой мифологией. Еще одним повальным увлечением стали работы Блаватской. Заговорили о поисках «прародины ариев», теории Блаватской соединялись с розенкрейцерскими. Аналогичным образом немецкие интеллектуалы подхватили книгу Ницше «Так говорил Заратустра». Кстати сказать, она не имеет никакого касательства ни к историческому Заратустре, ни к историческим ариям. И если разобраться, то работа душевнобольного философа оказывается всего лишь отрицанием христианства, попыткой изобразить некие противоположные истины. «Добей упавшего». «Отвергни мольбу о пощаде». «Война и смелость творит больше великих дел, чем любовь к ближнему». Идеал – «белокурая бестия». Идеал антихристианский. Бестия – означает «зверь». То есть антихрист.

Невзирая на столь опасные тенденции, поисками «древней мудрости» заразилось даже духовенство. Настоятель австрийского монастыря Ламбах Теодор Хаген отправился в экспедицию по Кавказу и Ближнему Востоку, привез множество старинных рукописей. Их взялся изучать цистерцианский монах Йорг Ланс фон Либенфельс. Настолько впечатлился, что порвал с католицизмом, создал в Вене «Орден нового храма». Один из последователей Либенфельса фон Лист в 1908 г. стал руководителем дочернего «ордена Листа». Его отделения появились в Германии, называли себя «Ложа Вотана». За образец брались масонские структуры, но наполнялись германским языческим содержанием. В 1912 г. «Ложа Вотана» была преобразована в более широкий Германский орден – подразумевалась его преемственность и от розенкрейцеров, и от Тевтонского ордена крестоносцев. Разве что акценты сместились. Крестоносцы завоевывали земли под предлогом крещения язычников. А сейчас христианство отвергалось ради утраченных языческих «ценностей». Вместо креста на эмблемах Германского ордена и прочих подобных обществ появились руны или знак свастики.