— Я очень рад, что ты приехала милейшая Ольга! — Василаке нежно, как в былые годы, поцеловал ее пальцы, унизанные золотыми кольцами. — Могла бы и позвонить. Сама знаешь: твой визит — праздник для старого Василаке.

— Дело, мой благодетель, не терпит! — Мадам Ольга оправила платье, села напротив хозяина. Привычно окинула его взглядом, от которого Василаке всегда бросало в жар. Ольга знала свои сильные стороны и всякий раз пользовалась секретным женским оружием, применяя по надобности обольстительные приемы различной силы.

— Догадываюсь, ты по поводу лондонского аэропорта «Хитроу», — Василаке не всегда удавалось застать врасплох свою блестяще информированную собеседницу, но на сей раз, кажется, ему это удалось. — Я не ошибся?

— У тебя, дорогой друг, всюду глаза и уши.

— Это так, но помнишь, что сказал великий Конфуций: «Чтобы дольше прожить, нужно меньше говорить, меньше слушать, больше кивать головой». Однако… детали я узнал два часа назад: вчера, в среду, из грузового спецхранилища аэропорта таинственным образом пропали два миллиона долларов, запломбированный мешок с валютой.

— Какова официальная версия английских сыщиков? — Ольга насторожилась.

— Якобы эти деньги направлялись в Россию в «рамках комплексной программы развития благотворительных фондов». Молодцы англичане, они очень близки к истине.

— Василий, — недоуменно подняла глаза мадам Ольга, — как это могло произойти? Несмотря на обилие охраны, преступники без особого труда вскрыли контейнер и похитили запломбированный мешок. Я хорошо помню: в нем было ровно двести пачек.

— В чей адрес шли деньги?

— Христианского благотворительного центра в Москве.

— В адрес твоего детища. — Василаке помолчал, взял толстую сигару, аккуратно обрезал ее, но поджигать не стал, отложил в сторону. — Насколько я понимаю, ты не желаешь, чтобы ни сотрудники Скотланд-Ярда, ни оперативники российского МВД не установили истину?

— Ты, как всегда, дальновиден, — мадам Ольга не выказывала особого беспокойства, но в ее красивых чистых синих глазах проглядывала озабоченность.

— Для начала свяжись с Христианским центром. Немедленно. Прямо отсюда. Намекни своим: «Вы не ждете и никогда не получаете денег транзитом через Лондон».

— Мой центр должен отказаться от двух миллионов долларов?

— Иного выхода нет. Нужно мгновенно создать видимость вакуума, мол, пропали неизвестные доллары неизвестного получателя. Я со своей стороны могу дать сыщикам ложную «наводку», но все адресаты откажутся от денег. И…

— Однако в хранилище было два «наших мешка», пропал один.

— Придется списывать оба мешка. Мешком больше, мешком меньше. Василаке заулыбался. Ему доставляло большое удовольствие подначивать эту «железную леди», а деньги… доллары, рубли, марки его мало интересовали. — Наши люди в Лондоне проведут серьезное, но скрытое расследование, а пока иди в служебный кабинет и связывайся с Москвой…

Когда мадам Ольга ушла в аппаратную, Василаке потянулся так, что хрустнули суставы. Конечно, произошло досадное недоразумение. Из аэропорта «Хитроу» редко что пропадает, а тут… много тумана. Он не стал пугать мадам Ольгу, но сыщики, да и журналисты смогут задать много вопросов, например, почему финансовая помощь России транспортировалась столь странным образом и без надлежащей охраны? Обычно, и это хорошо знают сыщики Лондона, такая помощь поступает в пункты назначения электронным путем. Василаке боялся одного: как бы не произошла «засветка» канала, по которому неучтенная валюта шла в Россию уже не в первый раз…

Мадам Ольга вернулась очень быстро, села на прежнее место и улыбнулась своей обворожительной улыбкой. Это означало, что все обошлось благополучно, и продолжать тему не имело смысла. Но Василаке все же сказал:

— Завтра мы получим подробности и в узком кругу все досконально обсудим, а пока…

— Пока ты что-то хотел мне рассказать. О каком-то своем давнем приятеле. — Мадам Ольга все прекрасно поняла: следовало перевести разговор.

— О, да, да! Я тебе в свое время много рассказывал о бывшем товарище по зверобойному промыслу Алексее Банатурском. Помнишь?

— Ты буквально боготворил того человека, — мадам Ольга улыбнулась. Обнажив плотный ряд ослепительно-белых зубов, — ты вроде был ему чем-то обязан? С ним что-то случилось?

— Пока нет, но все возможно. — Василаке помедлил, осторожно взял Ольгу за руку. — Я не решался тебе раскрывать подноготную наших отношений с Юлой, но события разворачиваются стремительно и молчать, считаю, не имеет смысла. Тем более, скрывать от тебя.

— Пожалуйста, не волнуйся, — ласково проговорила мадам Ольга, — просто противоестественно видеть властелина, босса в подавленном состоянии. — Казалось, еще мгновение — и Ольга погладит Василаке, как большого кота. — Кстати, я уже слышала: писатель Банатурский прилетел на Кипр и почему-то остановился не у тебя, а на вилле Папаиоану. Насколько я помню, приглашать на остров писателя собирался ты.

— Должен признаться: здесь-то и начинается наша запутанная давняя история.

— Чья, наша?

— Нашего «треугольника». — Василаке тяжело вздохнул. На него накатило желание облегчить душу, рассказать все этой женщине.

— Любовь втроем? — Ольга округлила глаза. — Это дурно пахнет. А если услышит Кристи?

— Ты опять за свое! — довольно резко проговорил Василаке, недовольный ее легкомысленным тоном. Позже, в более спокойной обстановке, я расскажу тебе удивительную историю, а пока у меня были причины, чтобы лично не встречать Банатурского. Он даже не предполагает, что я живу на Кипре, как не представляет, кто хозяин виллы, где они с другом остановились.

— И все-таки, кто их вызвал на Кипр?

— Я.

— Слава Богу, одно прояснили. А Папаиоану? Он с какого боку?

— Милая Ольга, — снова вздохнул Василаке, привычно разглядывая глубокий вырез ее платья, — Папаиоану страшно боится писателя, а писатель Банатурский даже не представляет, что живет в доме Папаиоану.

— Извини, дорогой друг, — Ольга развела пухлыми руками, — я совсем запуталась. Оказывается, вы все друг друга знаете, но видеться не желаете. Я права?

— Допустим, — ушел от прямого ответа Василаке. Глядя на его порозовевшее лицо, Ольга поняла: дело намного серьезней, чем она предполагала. — Дело в том, что Папаиоану, случайно узнал, что я пригласил на Кипр бывших знакомцев, пришел в ярость, буквально перехватил Банатурского и Музыканта в аэропорту.

— Его цель?

— Как мне кажется, Папаиоану хочет проверить, узнает ли его в лицо Банатурский. Если не узнает, а прошло почти три десятилетия, наш приятель успокоится и вернет мне писателя, но если Банатурский узнает в Папаиоану бывшего зверобоя, естественно, прежде имевшего иную фамилию, то, боюсь, Банатурского ждет большая опасность.

— Разве они враги?