По дороге, Плетнёв заметил, Травматург метнул за спину какой-то свёрток. Позади тотчас послышался свист и шипение — словно из свёртка полезли сердитые змеи.

— Не оборачивайся! — Травматург бежал рядом со своим новым знакомым, бежал легко и непринуждённо. А вот Плетнёв отчётливо осознавал сейчас, насколько редко занимался физическими упражнениями. Катастрофически редко! Добежали до места, где коридор уходил дальше и шагов через десять поворачивал — и остановились: металлическая лестница, приваренная ко вбитым в стену стальным на вид клиньям.

— У нас тридцать секунд, — сказал Травматург. — Как только я выхожу наверх, считаешь до пяти, ждёшь сигнала и лезешь туда же. Не оглядываться! Лезешь, что бы ни случилось. Понятно?

Плетнёву отчаянно хотелось оглянуться — свист и шипение не прошли, они приближались, нагоняли их. Но взгляд Травматурга словно парализовал — невозможно было даже шевельнуть головой.

— Понятно.

— Не оглядывайся! — С этими словами Травматург ловко взобрался по лестнице, и…

Похоже, там был люк. Вроде Травматург легонько толкнул его, но какой адский грохот раздался! Пара секунд, Травматург выбирается наружу… и там начинается стрельба. И почти сразу же прекращается.

Непереносимо хотелось оглянуться. А тут ещё до пяти считать. И шипение всё ближе…

— Давай наверх! — послышался голос Травматурга. Руки едва повиновались Плетнёву — но сумел, каким-то чудом, взобраться по восьми стальным перекладинам. Травматург помог ему вылезти, и с грохотом захлопнул люк. Плетнёву захотелось протереть глаза: был люк — и не стало его. И вообще нет следов ничего металлического — под ногами покрытый вытертым пластиком пол. И как-то всё вокруг неприятно…

Плетнёв не сразу понял, где они. А когда понял — в морге — ощутил дурноту. Но Травматург вновь поймал его за руку, и жгучий ожог прогнал прочь слабость и тошноту.

Плетнёв понял, что на полу, у двери, лежат двое людей. Судя по экипировке и виду, это серьёзные парни — например, из ОМОНа. Лежат и не шевелятся.

— Спят, — коротко пояснил Травматург. — Слушай внимательно. Пойти со мной ты можешь только по своей воле. Останешься здесь — вероятнее всего, погибнешь в течение пары часов. Пойдёшь со мной — возврата к прежней жизни не будет.

— А красную или синюю таблетку не предложите? — Плетнёв и сам не понимал, отчего так сказал. Всё вокруг казалось уже настолько нереальным, что больше всего хотелось проснуться.

— Хоть сейчас. — Травматург с непроницаемым лицом полез во внутренний карман своего плаща — и через несколько секунд протянул ладонь. На ней — две капсулы, синяя и красная.

Плетнёву вновь стало дурно, на долю секунды… а потом чувство нереальности схлынуло. Травматург посмотрел в его глаза, кивнул и спрятал капсулы.

— Шутка, — пояснил он. — Но помогает. Сожалею, что вынужден торопить. Или идём вместе, или… — похлопал себя по карману. — Тебе придётся забыть события последних часов. Иначе точно не выживешь.

Отчего-то выбор сделать оказалось на редкость легко. Признаться, про Галку Плетнёв попросту забыл в этот момент. Вообще про всё забыл. Кто знает, вспомни он — и, может, не пошёл бы никуда.

— Идёмте!

Сквозь жалюзи просочился и замер полосками на шторе яркий белый свет. И раздался грохочущий голос:

— Пришвин, здание окружено. Все выходы перекрыты. Даём вам три минуты, чтобы освободить заложника и выйти.

Глаза Плетнёва округлились. А Травматург… удовлетворённо кивнул.

— Вовремя, — пояснил он на словах. — Трёх минут хватит. Слушай внимательно: как только я махну рукой — залезаешь и ползёшь вперёд. Быстро, не оглядываясь. Минуту-другую будет совсем темно. Темноты не боишься?

— Не уверен, — отозвался Плетнёв. Боится. Точнее, боялся в детстве. А сейчас привык засыпать при свете ночника, так что и не скажешь, сохранился ли детский страх.

— Придётся потерпеть. Всё, приготовься.

Он подошёл к одной из ячеек холодильника, и… резко повернул ручку, потянул на себя. Плетнёв невольно отвёл взгляд и задержал дыхание. Хоть и не пахнет здесь ничем неприятным, внутри холодильника всё может быть иначе.

Травматург закрыл дверцу. Постоял, вновь открыл (Плетнёву померещилась непроницаемая тьма там, за дверцей). Покачал головой, вновь закрыл. И снова открыл.

— Готово, — сказал Травматург. — Быстро, залезай и ползи вперёд! Не кривись — там чисто, и ничем не пахнет. Живо!

Это подействовало. Плетнёв не сразу решился влезть — и даже не очень удивился тому, что внутри ячейки холодильника темно и вовсе не холодно. И зачем тут прятаться? Ведь всё равно найдут!

— Замри, закрой глаза и жди моей команды, — послышалось позади. А потом что-то щёлкнуло, раздался протяжный металлический скрежет… и наступила тишина.

— Я позади тебя, — услышал Плетнёв. — Ползи вперёд. Это не очень далеко. Как доползёшь до выхода, замри и жди меня.

Плетнёву показалось, что он полз несколько лет. И руки, и ноги уже не слушались. Но вот нашлись силы подождать Травматурга. Тот жестом велел прижаться к стене, и коснулся кончиками пальцев дверцы. Она тотчас отворилась. В лицо ударил яркий свет.

— Постарайся развернуться и вылезай. Пол на расстоянии полуметра, выйдешь — сразу отходи в сторону и жди меня. Пошёл!

* * *

Полуметра? Да его вообще не видно! Плетнёв не успел толком осознать, что происходит: увидел только, что его ноги принялись удлиняться, утончаться, и с огромной скоростью понеслись вниз, во тьму. А потом словно кто-то поймал его за ноги — обхватил, опрокинул, потянул туда же. Плетнёву захотелось закричать от страха, но не сумел, подавился криком. А ноги тем временем принялись сокращаться, укорачиваться — столь же стремительно. Плетнёв закрыл глаза, чтобы не видеть этого ужаса.

Под ногами возникла прочная опора. И никакого удара, ничего такого. Плетнёв открыл глаза — понял, что вокруг светло, и что потолок где-то наверху, в невообразимой дали. Даже удивиться не успел: вокруг всё плыло — ничто не стояло ровно, по всему шла рябь. И снова закрыл глаза. Позади щёлкнуло, и — кто-то спрыгнул на пол, судя по звукам.

— Что случилось? — голос Травматурга. — Что ты видишь?

— Всё плывёт, — сумел ответить Плетнёв. — Как будто волны.

— Понятно. Могло быть хуже. Закрой глаза, мы уже почти добрались. Сейчас я протяну тебе локоть — хватайся. Правой рукой. О, и вы уже здесь! Отлично! Помогите ему дойти.

— Что такое? — низкий, приятный женский голос. Захотелось открыть глаза… но Плетнёв сумел себя перебороть.

— Похоже, поймал Алису, — голос Травматурга. — Вадим, бери меня за локоть. Вот так. Старайся не падать, иди медленно. Тебя сейчас возьмут за левую руку, не пугайся.

Прикосновение оказалось мягким и приятным.

— Ничего страшного, это скоро пройдёт, — тот же голос. — Молодцы, что сумели пробиться. Так… иди осторожно, тут ступенька, перешагивай. Вот так. И ещё немного…