- Разворачивай судно, Гловер, иначе тебе работать уже не придется. Никогда.

Не было на палубе человека, который не знал бы, что капитан вправе застрелить моряка, не подчинившегося прямому приказу.

- Отец, не глупи, - встал перед дулом пистолета Нейт. - Если мы развернемся, то потеряем всю прибыль.

- Я лично ничего не потеряю. И если мы недосчитаемся прибыли, вычту из твоей доли, - ответил Дэш. - Д теперь разверни судно, а потом принеси мне бутылку.

- Мы не можем вернуться, - сказал ему Нейт убийственно спокойным тоном.

- Можем, - не уступал Дэш. - Это очень просто. Разворачиваем судно и следуем обратным курсом.

Нейт покачал головой:

- Мы сейчас не можем вернуться в Лондон.

Дэш вздрогнул не от похмельной трясучки и даже не от ветра, который, казалось, крепчал, все дальше унося их от зеленых берегов Англии. Нет, что-то в словах Нейта намекало, что его сын не только заманил леди Госсетт на борт под фальшивым предлогом, но и совершил нечто большее.

- Почему, черт возьми? - спросил он, боясь услышать ответ.

Нейт шумно выдохнул:

- Я оставил письмо с требованием выкупа.

- Что? - хором воскликнули Дэш и леди Госсетт.

Когда она успела подойти к нему, Дэш не знал, но она стояла рядом, глаза ее горели. Дэш опустил пистолет, опасаясь, что она выхватит его и пустит пулю в Нейта.

- Я оставил письмо с требованием выкупа, - повторил Натаниел.

Пиппин вздрогнула, словно видела надвигающуюся катастрофу и знала, что нет способа ее избежать.

- Семейство леди Госсетт извещено, что она похищена капитаном Томасом Дэшуэллом, - объяснил Нейт, встав перед ними, - и меньше чем за двадцать тысяч фунтов он ее не вернет.

Лондон, тот же день

- Не могу взять в толк, почему этот мерзавец выбрал нашу мать? - сказал Джон двум дамам, сидевшим в гостиной Госсетт-Хауса.

Герцогиня Холлиндрейк, бывшая Фелисити Лэнгли, шевельнулась в кресле. Одна из почтенных матрон лондонского общества, она славилась безупречными манерами, но как только прибыла вместе с сестрой Талли, ныне баронессой Ларкен, и пригласила его и Джинджер «поговорить по душам», Джона не оставляло подозрение, что потрясающее событие совсем не удивило и не шокировало кузин матери.

- Объясните мне, почему этот негодяй похитил мою мать, - потребовал он ответа, расхаживая перед ними.

Герцогиня переглянулась с сестрой и сжала губы, словно опасаясь разговора. Леди Ларкен, однако, не выказала никакой скованности.

- Ваша мать и капитан Дэшуэлл когда-то были любовниками, - сказала Талли. Взгляд Джона резко метнулся к ней. Для жены дипломата баронесса ужасно несдержанна.

Джинджер, закрыв глаза и сжимая в руке носовой платок, сидела в кресле, словно аршин проглотила, демонстрируя выучку школы мисс Эмери. Джону казалось, что с тех пор как сестра получила письмо, переправленное из дома матери в Клермонт-Хаус, краски так и не вернулись на ее лицо. Она немедленно отправила посыльного и перехватила брата как раз перед отплытием.

Теперь, три дня спустя, они собрались на семейный совет.

- Это абсурд, - объявил Джон. - Моя мать дочь графа, респектабельная леди…

- Все это так, - оборвала его герцогиня. - Но она любила капитана Дэшуэлла и собиралась выйти за него…

Джон не привык, чтобы его прерывали, но герцогиня Холлиндрейк - противник не из легких.

И она не из тех, кто лжет. И если он что-то знает о своей крестной, так это то, что она собирается быть полностью откровенной с ним. И она сделает все, что в ее власти, чтобы вернуть его мать. Даже если это его обязанность, и только его. Однако то, что она говорит, просто дико.

- Это невозможно, это просто смешно! - сказал Джон. - Моя мать никогда не была его… его…

- Любовницей, - услужливо подсказала леди Ларкен, скромно сложив руки на коленях, но ее глаза озорно поблескивали.

Не хватало только ее радости вдобавок ко всем бедам.

- Джон, в этом нет ничего смешного, - начала герцогиня. - Они очень любили друг друга. Конечно, если бы об этом узнали, это была бы скандальная ситуация, это стало бы крушением для всех нас, но, к счастью… ладно, это было давным-давно… - Фелисити, сжав губы, отвела взгляд.

- Отец знал? - спросила Джинджер так мягко и тихо, что ее слова не сразу восприняли.

Их отец? Джон ужаснулся еще сильнее.

- Не может быть, он бы никогда не…

- Конечно, знал. - Леди Ларкен снова улыбнулась ему, отбив охоту возражать ей.

- И все-таки он женился на ней, - громко восхитилась Джинджер.

Джон не разделял радостного изумления сестры. Он не верил своим ушам. Расхаживая перед кузинами матери, ее наперсницами, которые, вероятно, знали ее лучше других, он пробормотал:

- Я нахожу этот разговор невозможным…

И умолк, когда герцогиня Холлиндрейк встала у него на пути и ткнула ему в грудь пальцем, словно он малыш в коротких штанишках.

- Джон, ты унаследовал отцовский титул и место в палате лордов, командуешь собственным судном, но ты напыщенный болван, ни черта не смыслящий в том, что значит любовь. - Окинув его взглядом с головы до ног, герцогиня фыркнула. - Оставь свой близорукий педантизм, - продолжала она, явно потеряв терпение. - Сейчас не время для ханжеских рассуждений о прошлом твоей матери. Оно такое, какое есть, и нечего об этом говорить.

- Напоминаю вам… - не сдержал норова Джон.

- Помолчи, Джон. - Джинджер подошла к герцогине. - Ты знаешь, что папа любил маму, боготворил ее. И если он не делал проблемы из ее… неблагоразумности, то и нам не следует. - Она сделала паузу. - Кроме того, этот спор не приближает ее поиски.

Джон шагал перед пустым камином, дергая вдруг ставший слишком тугим галстук.

- Джинджер, ты не так охотно закрыла бы на это глаза, если бы знала, кто этот человек. - Джон быстро взглянул на герцогиню, которая снова уселась. - Он пират, пройдоха и… преступник в придачу. Да от него сейчас только пыль осталась бы, если бы ему не помогли сбежать из тюрьмы Маршалси…

Джон замолк, краем глаза заметив, как леди Ларкен виновато посмотрела на сестру.

Тюрьма Маршалси. Много лет назад кто-то помог Дэшуэллу выбраться из нее.

- Нет, - сказал Джон, теперь воротник грозил задушить его, в комнате вдруг стало нечем дышать.

О, это не может быть…

- Это была она, - подтвердила леди Ларкен. Снова Джон покачал головой:

- Моя мать? Думаете, я поверю, что моя мать организовала самый невероятный побег в военно-морской истории?