Всплеск гормонов — совсем не то, в чем нуждался Уиллис. Меньше всего ученый муж желал сейчас разбираться в причинах своего физического влечения к женщине, которая ненамного умнее золотистого ретривера.

Быстрый перестук каблучков на лестнице предупредил Уиллиса о приближении Розмари.

Он надеялся, что она пройдет мимо, игнорируя его присутствие. Утром, перед тем как уйти на работу, Розмари едва снизошла до вежливого приветствия.

Впрочем, Уиллиса настолько увлекли воспоминания о Розмари в нижнем белье, что она могла огреть его полотенцем по спине, а он бы и не заметил. Сегодня утром Розмари появилась на кухне в рабочей униформе — ослепительно белой блузке и синей юбке. Ее костюм показался Уиллису чересчур эротичным для турагента. Через мгновение Уиллису стало стыдно за свои мысли. Розмари может вырядиться в костюм пасечника, но не станет от этого менее возбуждающей. Она была секс-бомбой в пятнадцать, она осталась секс-бомбой в тридцать. Розмари заведет любого мужчину, если только он не слепой.

Черт!

— Уиллис? — Шаги замерли возле лестницы на чердак. — Ты там?

— Да, — ответил Уиллис, выгоняя из головы неправедные мысли.

Через несколько секунд голова Розмари показалась из квадратного отверстия в полу, служившего входом. Уиллису стало больно от ее красоты. Великолепное лицо, идеальные черты, правильные пропорции. Замечательная голова. С точки зрения внешности, разумеется. Потому что за прекрасной оболочкой скрывалась безмозглая курица. Глупая, но безумно сексуальная.

Обычно у Уиллиса половой инстинкт заглушался голодом знаний. Но рядом с Розмари тяга к знаниям таяла, как весенний снег. Все, чего он жаждал, — это исследовать Розмари. Каждый дюйм ее тела. Медленно и тщательно, не упуская ни одной детали, как того требует серьезное изучение. Причем она, во избежание ошибок, должна быть без одежды.

Розмари оперлась локтями о пол, рассмотрела открывшуюся картину и присвистнула.

— Ничего себе. Тебе пришлось здорово потрудиться.

Уиллис кивнул, растаптывая свое необузданное воображение, ибо ничего другого сделать не мог.

— Я надеюсь, ты не возражаешь, что я передвинул твои вещи.

— Нет, мне все равно. — Она глянула на коробки в углу. — Честно говоря, я даже не помню, что там хранится. Когда я переезжала, то просто перебросила вещи из своей бывшей комнаты на чердак. Думаю, там собраны остатки моего детства. — Розмари вновь посмотрела на Уиллиса. — Значит, вот оно, твое гениальное детище.

Уиллис не мог не почувствовать законную гордость.

— Да. Это — телескоп Рендома. Лучший друг астрономов, астрофизиков и космологов всего мира. Оригинальный прибор, — добавил он весело.

— Выглядит внушительно, — улыбнулась Розмари.

Уиллис кивнул. Когда она поняла, что Рендом и не собирается объяснять, как работает прибор, ее улыбка медленно угасла. Интересно, почему? Уиллис задумался. Вдаваться в подробности относительно устройства телескопа и принципов его действия — тратить время впустую. Все равно Розмари ничего не поймет.

Розмари тем временем забралась на чердак и в изумлении замерла перед телескопом.

— Ты что-то хочешь спросить? — попробовал пимочь ей Рендом.

— Нет, — качнула головой Розмари.

Врет. Уиллис сразу понял это.

Глаза Розмари сверкали, как огни рождественской елки. Женщину телескоп явно заинтриговал. Но она хочет скрыть свой интерес. Может быть, боится, что Уиллис подумает, будто ей небезразличен он сам или его труд? Или, возможно, она мечтает прикоснуться к настоящей науке, заглянуть в телескоп?

Она осторожно протянула руку в сторону огромной трубы, но замерла и настороженно посмотрела на Уиллиса, как будто просила позволеНИЯ.

— Смелее, — ободрил он, странно взволнованный ее интересом. — Ты можешь потрогать его, если хочешь.

Розмари шагнула вперед. Ее пальцы обвились вокруг цилиндра и заскользили вверх и вниз по всей длине. Уиллис сглотнул, наблюдая за действиями Розмари. Он почувствовал, как пробуждается к жизни та часть тела, которая должна была спать.

— Он такой огромный, — мягко произнесла женщина.

— Да, — хрипло согласился Уиллис, убеждая себя, что ему только почудилось, будто Розмари сделала ударение на слове «он».

— Я не могу поверить, что он твой, — добавила она.

— Он действительно мой.

Розмари сжала трубу более уверенно, с нажимом проведя ладонью сверху до основания, а после разжала руку и мягко коснулась пальцем каждой кнопки, которую встретила на своем пути. Уиллис едва сдержал стон.

Нет ничего общего между движениями ее рук и пожаром в его паху. Просто Розмари сексуальная женщина, вот и все. Ничего удивительного, что она возбуждает его. Уиллис повторил это трижды. Не помогло.

— Ничего себе, — протянула Розмари. — Удивительная штука.

— Спасибо, — с трудом выдавил Уиллис. Он откашлялся и, не придумав ничего интеллектуальнее, неловко добавил: — Я рад, что тебе понравилось.

— Да. Мне очень понравилось. Бесподобно.

Пожар накрыл Уиллиса с головой.

Затаив дыхание, он смотрел на Розмари, любовался ее безукоризненным профилем. Солнечный свет, струящийся через открытое окно, золотил темные вьющиеся волосы. Теплый ветерок играл несколькими прядями, загоняя их в вырез блузки, потом оставил локоны в покое и скользнул туда сам. Он шаловливо приподнял ткань, показывая Уиллису тонкое белое кружево под блузкой. Уиллис непроизвольно дернул рукой. Oх, как он хотел бы оказаться на месте ветра, прикоснуться к нежной коже шеи… и ниже… Уиллис заставил себя смотреть и сторону.

— Сколько же ты успел сделать с тех пор, как окончил школу!

Уиллис вновь взглянул на Розмари. Ее полные губы изогнулись в предчувствии улыбки, глаза наполнились непонятным теплом.

— Думаю, я успел завершить два или три настоящих дела, — уклончиво согласился он.

— И полностью освободиться от того мальчика из прошлого? — покачала головой Розмари, словно увидела что-то, чего не замечала раньше.

Уиллис зажмурился. Желание вновь нахлынуло на него, скрутило тело в страшном напряжении. Да, в нем ничего не осталось от мальчика из прошлого. Кроме бессмертной чувственной тоски по Розмари Марч, с которой ему никогда не справиться.

Уиллис торопливо сдернул очки и нашел в кармане носовой платок. Он неистово тер запотевшие стекла, как будто это могло помочь. Без очков Розмари превратилась в туманное пятно, чему Уиллис даже обрадовался. Пятно лишено сексуальности. Пятно не может возбуждать.

Нo это может сделать память. Память о прикосновениях Розмари к трубе телескопа. Уиллис застонал. Вместо того чтобы вернуть очки на нос, он положил их в карман. Хорошо, что теперь он ослеп. Уиллис вспомнил, как врач предупреждал, что чрезмерные физические нагрузки, в том числе и секс, могут сделать его слепым. Какие дурацкие мысли!