– Ну, вот и хорошо. А сказал, когда у тебя проснутся способности?

Ночной дракончик нервно теребил свиток в когтях, даже не замечая, что рвёт его. Глин никогда ещё не видел приятеля таким подавленным, но никак не мог придумать, чем его утешить.

– Во всяком случае, ты не радужный, – заметил он наконец. – Кстати, об Ореоле он что-нибудь говорил?

Звездокрыл нахмурился ещё больше.

– Почти ничего… Сказал только, не беспокойся, я ею займусь.

Холод каменного пола пронизал тело Глина до последней чешуйки.

– Как это, займётся? Что он собирается с ней сделать?

– Откуда мне знать? – Ночной дракончик снова уткнул нос в толстый свиток. – Может, домой отпустит, тогда она из нас самая везучая.

Пульсирующий страх в голове не желал принимать успокоительного объяснения. Кто её отпустит после того как дракончиков прятали столько лет?

Глин вскочил в волнении.

– Надо подслушать разговоры! Мы должны узнать их планы… – но не добежав до выхода, остановился и топнул с досадой. – А как? Он мигом нас учует!

– А как же, – кивнул Звездокрыл. – Такие шумные беспокойные мысли он точно услышит.

– Откуда ты знаешь, какие у меня мысли? Может, они спокойные и тихие.

Звездокрыл фыркнул с усмешкой, впервые развеселившись после беседы с Провидцем. У Глина немного отлегло от сердца.

Внезапно из коридора донёсся отчаянный визг.

– Что вы делаете? Зачем? – кричала Солнышко. Её голос перекрывал громкий топот драконьих лап и зловещий лязг. – Стойте! Прекратите сейчас же!

Послышался оглушительный всплеск.

Глин ворвался в главную пещеру и замер в ужасе. Рядом тяжело дышал Звездокрыл. Кречет и Бархан стояли на берегу подземной реки, держа конец длинной железной цепи, а Провидец отгонял хвостом Солнышко, которая пыталась к ним прорваться.

Из воды вынырнул Ласт, волоча за собой извивающийся и шипящий синий клубок. Кречет и Бархан набросили цепь на шею Цунами, затем подтащили к высоким каменным колоннам, упиравшимся в потолок, и привязали за ногу, так что она могла сделать не больше трёх шагов в сторону.

Кречет соединила два конца цепи и дохнула на них огнём. Металл зашипел и потёк булькающей массой, сплавляясь в единое целое.

Цунами оказалась в плену.

Всё произошло так быстро, что Глин не успел вмешаться. Опомнившись, он с криком бросился к колоннам.

– Отпустите её! – Схватился за раскалённую цепь, но тут же бросил, шипя от боли.

– Вы об этом пожалеете! – хрипела Цунами, пытаясь сорвать цепь с лапы, но петля на горле затягивалась ещё сильнее. – Когда мы освободимся… когда моя семья узнает – и весь мир узнает, как вы обращаетесь с драконятами судьбы…

– Семья, семья… – ухмыльнулась Кречет. – Даже не мечтай, им всем на тебя наплевать. Зато, когда придёт время исполнить пророчество, ты будешь жива для Когтей мира – вот главное. А пока посидишь подальше от реки – это научит тебя благодарности.

– Зачем, зачем? – снова крикнула Солнышко. – Цунами хорошая, она самая лучшая! Если кто-то и может спасти мир…

– На самом деле, песчаная крошка, – прогремел чёрный дракон, – идти вам надо вот за этим юным талантом. – Он кивнул на Звездокрыла, который застыл неподвижно у входа. Тот смущённо потупился. – Ночные – прирождённые вожди. Слушайтесь его, и не ошибётесь.

Глин оглянулся на приятеля и заметил в дверях спальни фигуру, окутанную голубым сиянием. Радужная проснулась. Провидец покосился на неё, мрачно прищурившись, потом шагнул к валуну, который перегораживал выход.

– Я вернусь завтра, – бросил он воспитателям. – Проверю, всё ли сделано… правильно.

– Мы понимаем, – кивнула Кречет.

Вдвоём с Барханом они отвалили камень, и ночной дракон, не оглянувшись, протиснулся во тьму открывшегося проёма.

Ласт подошёл к привязанной Цунами.

– Это для твоей же пользы… – начал он и отшатнулся, увёртываясь от удара когтей. – Мы просто не хотим, чтобы ты пострадала. Выход, может быть, и не лучший, но…

– Не дракончикам решать, что лучше для них самих, – закончил за него Бархан, с грохотом возвращая валун на место. – Без нас вы не обойдётесь, нравится вам или нет.

– Вы все вели себя очень плохо, – добавила Кречет, – поэтому останетесь без ужина. А сейчас – живо спать, и чтоб ни звука я не слышала до самого утра!

– А то что? – рассмеялась Цунами. – Как ещё меня накажут? А если я хочу петь всю ночь? – и она принялась завывать своим немелодичным голосом:

Дракончики, не спите,

Давно вам в путь пора!

На смертный, бой,

Чтоб стать судьбой —

Дракончики, ура!

Песчаный дракон сердито обернулся к Ласту.

– Говорил же я, не учи их этой дурацкой припевке!

– Дракончики, ура-а!!! – приплясывая, вопила Цунами во всё горло.

– У нас цепей много! – рявкнула Кречет. – Завязать тебе ещё и пасть, чтобы заткнулась?

Цунами вызывающе фыркнула и открыла рот, собираясь продолжать.

Небесная дракониха продолжала:

– А хочешь, закуём и твоего приятеля. Думаю, Глин будет рад составить тебе компанию.

Земляной дракончик попятился, озираясь, куда бы спрятаться.

Сжав челюсти, Цунами улеглась на пол и отвернулась к стене. Жабры её гневно вздувались.

– Вот так-то лучше, – с удовлетворением кивнула Кречет и затопала к выходу, сверкая огненно-рыжей чешуёй. Ласт поплёлся за ней, оставляя на полу хвостом мокрую полосу.

Бархан двинулся было следом, но Солнышко успела вцепиться ему в хвост.

– Не надо так, пожалуйста! Ты же не злой, я знаю.

Песчаный дракон с раздражением стряхнул её.

– Мы выполняем свой долг.

Когда ушёл и он, Глин снова взялся за цепь, но твёрдое железо никак не поддавалось.

– Не трать время, – шепнула Цунами. – Ты знаешь, что надо делать. Живо!

Глин поёжился, представив себе холодную воду, но выхода не было. Сейчас подслушать воспитателей важно как никогда.

Уже нырнув, он услышал приглушённое эхо удивлённого восклицания Солнышка и поплыл против течения к каменной стене. Без путеводных огоньков на чешуе Цунами приходилось трудновато, но он всё же нашёл проход в соседнюю пещеру и кое-как протиснулся туда. Всплыв на поверхность с колотящимся сердцем, дракончик осторожно выставил уши из воды.

На этот раз шумной перебранки он не услышал. Трое взрослых сгрудились вокруг огня и разговаривали едва уловимым шёпотом, будто опасаясь, что в коридоре затаился кто-то любопытный. К счастью, на реку они внимания не обращали.