на химии, генномодифицированными с добавлением сои продуктами. Торговля шла полным веселым ходом, как положено с торгом ради самого торга. Красавицы блондинки с голубыми глазами, коих здесь было большинство, брюнетки с черными очами, другие, в основном высокие и крепкие, на загляденье барышни, стояли за прилавками, сновали мимо, просто праздно расхаживали, стреляя газами во все стороны. Надо сказать, что при такой красоте и статности женской половины населения, мужское было малочисленным, все больше спивающимся, инертным, безынициативным, многие предпочитали уезжать в большие города, бросая прекрасно построенные предками дома из камня с мощными в толщине метровыми стенами, которых в этом районе было подавляющее большинство, предпочитая ютиться в маленьких комнатушках, живя, как муравьи в муравейнике.

Много было на ярмарке и приезжих, в основном москвичей, санкт-петербуржцев и новгородцев, имевших здесь дачи или дома, оставшиеся от родственников или родителей. Конечно, они обеспечивали основную покупательную способность, набрасываясь на невероятной гастрономической ценности вкусности.

Здесь глаз терялся в необычном виде предлагаемого: сухофрукты выглядели сухофруктами; мясо — мясом; хлеб, испеченный в печи — хлебом; молокопродукты — молочными продуктами; фрукты и овощи — овощами и фруктами; дары природы — дарами природы, даже продукция местного хлебного завода, выглядела заманчивой домашней выпечкой. Люди выросшие и воспитанные в СССР приятно удивлялись продуктам родом из того времени: лимонады «Колокольчик» и «Буратино», тортики, сладости, разливное пиво в кружках, вобла, а столовая, в которой можно было наестся от пуза за сто рублей, то есть за полтора доллара, из соответствующей посуды, в соответствующем интерьере, с соответствующей тому времени обходительностью обслуживающего персонала, вообще приводила в неописуемый восторг. Здесь же клуб, рюмочная, парикмахерская, вывески, дома, сами люди нисколько не поддались влиянию современности. Здесь все и все были другими — настоящими!

Конечно, молодежь и даже более старшее поколение было знакомо с благами цивилизации, хотя и ориентировались больше на местные условия, скажем постоянные скачки напряжения, пробивающие сквозь большинство предохранительных устройств, безобразные дороги, на ремонт которых минимум раз в пятилетку выделялись деньги, испарявшиеся так же, как заплатки с огромных ям и выбоин, аккуратно накладываемые по зиме прямо в снег или лед.

Газ провели недавно, что было самым важным достижением за последние тридцать лет — спасибо новому главе администрации Еременко. Но народ не спешил применять новшество, будучи более привычным к надежным дровам, да и на обустройства в домах и квартирах систем отопления денег гражданам было взять негде. Что уж говорить, если городская больница в несколько корпусов до сих пор отапливалась дровами, хотя врачей и персонал жутко сократили, как и приток финансов на здравоохранение района. Закрытие лаборатории крови одно только чего стоило! Теперь, чтобы укушенному клещом сдать кровь на энцефалит и прочее, что нужно делать в тот же день, причем вместе с самим клещом, приходилось все бросать, искать машину, лететь в Демянск, а далее в Валдай, хотя чаще приходилось сразу в Великий Новгород, поскольку ко времени приезда в первый, все уже было закрыто, а в областном центре лаборатория работала круглосуточно. Разумеется, результата в тот же день не было, а между тем между Демянском и Новгородом сто семьдесят километров!

Никто не мог объяснить демянцам, почему при постоянных заявления министра здравоохранения о прекрасном состоянии дел в ее ведомстве становилось только хуже. Даже электрокардиограмму приходилось делать в Валдае! А ведь земля, о которой я говорю лежит почти посередине между двумя столицами! Можно только благодарить Бога за такое положение дел, пытаясь представить, до чего довели Русь-Матушку сегодняшние руководители, которых и избирать уже перестали ходить — все равно сами выберутся!

Несмотря ни на что жители существовали, умея радоваться каждому дню, очень много по-настоящему воцерковленных собиралось на большие праздники, даже из дальних деревень приезжая за двадцать верст в сорокаградусный мороз на Литургию на санях. Никого не смущало забытость правительством, больше настораживал другой бич — пьянство и заразная праздность молодых парней, поражавшая юношей через одного. Девушки с выдающейся красотой и очарованием, хоть на подиум бери, выходили замуж за однокашников, но через десять-пятнадцать лет, прохаживаясь с мужем, представляли странное зрелище. Сами, оставаясь вполне привлекательными, вели под руку одряхлевших на вид пятидесятилетних забулдыг. Странная особенность — при этом они держались за не просыхающих супругов мертвой хваткой.

Такой исход для пьющих мужчин можно назвать просто счастливым, многие не доживая до двадцатипятилетнего возраста, отправлялись на кладбище «Липицы» после реактивного панкреатита или цирроза печени… Печальные процессии в сторону погоста молодели и редели, ничего не возможно было предпринять ни полиции, ни администрации, ни школе, мятущихся в поиске любого возможного решения. Нужно отдать должное всем им: полицейские не были злыми, не стремились обирать, как в столицах, зарабатывать «палки», допускали полюбовные решения в конфликтах, оберегая коренное население от тюрем и лагерей, избегая стремлений столичных заработать на чужом горе медальки, звания, деньги. Здесь все всех знали в лицо с детства, и в случае любого конфликта могли обойтись исконно русским мордобоем, обыкновенно кончавшимся не, как принято в больших городах, у большинства потерявших честь и достоинство мужчинок, заявлением в полицию, а мировой — по пузырю на брата!

Глава администрации молодой и ретивый, борзо взявшийся за дело Владимир Еременко, очень быстро понял насколько разрушенное хозяйство он принял от предшественника, которого, впрочем, сразу отправили на заслуженный «отдых» в места лишения свободы. Несмотря на то, что самая молодая асфальтированная дорога была сдана в эксплуатацию в 1974 году и ни разу после этого не ремонтировалась капитально, все шишки от земляков посыпались на новенького, особенно после двух ураганов, равным которым не было более полувека. Так было со всем, что стояло на балансе, даже мост через реку Явонь больше напоминал не гладильную доску, а терку с соответствующими дырами и впадинами.

Но несмотря на это район жил полной жизнью, отмечая каждый праздник, будто он был последним, а каждую ярмарку проводил, как лучший из праздников. Хотя и без торговли хватало потешности и насыщенности.

Эх, русская глубинка, бесценная сокровищница духа русского и его бессмертия! То петух убежит у молодухи, и за ними весь базар носится, то мужик разбуянится и на «кулачках» биться любого вызывает, то волки на краю городка появляются величиной с теленка средь бела дня, а то и какая-нибудь новость, облетев весь базар, возвращается к источнику совершенно измененной до неузнаваемости, производя фурор новым фактом свершившего чего-то нового, невероятного, сенсационного! Сплетни, толки, побасенки при всей непраздности сельчан, одно из излюбленных их занятий и по сей день, тем более на базарной площади в день ярмарки.