– Мне очень жаль, Ядриэль. – Тио положил руку ему на плечо.

Ядриэль опустил руки и посмотрел в лицо тио Катрису. Дядя явно был огорчен. Несмотря на то что они были изгоями по разным причинам, Катрис был единственным, кто понимал, через что проходит Ядриэль. Он был единственным, помимо Марицы, кто приложил усилия, чтобы понять Ядриэля. Остальные брухи попросту игнорировали его. Они так боялись обратиться к нему не в том роде или не по тому имени, что в принципе избегали его.

Но не тио.

– Хотел бы я, чтобы твоя мама была здесь, – признался Катрис.

Ужасная боль от грусти по маме заполнила каждую клетку тела Ядриэля. Иногда боль была тупой, и ее легко было усмирить, если Ядриэль пускался в воспоминания. Но иногда она была невыносимой.

Без мамы Ядриэль барахтался в темноте.

– Что мне делать? – спросил он, презирая то, как отчаянно и подавленно звучит его голос.

– Не знаю, – ответил Катрис.

– ¡Catriz! – раздался изнутри крик абуэлиты. – Мне нужны más frijoles![50]

Катрис выдохнул через нос.

– Видимо, мое единственное применение – доставать продукты с верхней полки, – сухо сказал он. Катрис открыл дверь, и из кухни донесся запах цыпленка и чили.

Прежде чем войти внутрь, Катрис остановился, еще раз устало улыбнувшись Ядриэлю:

– Если бы только мы могли сделать что-то, чтобы показать им, как сильно они ошибаются.

Катрис вошел внутрь; Ядриэль уставился на закрытую дверь.

Руки сжались в кулаки.

Он зашел в дом, быстро пересек кухню, ни на кого не глядя, и поднялся по лестнице.

– Ядз! – крикнула Марица ему вслед, но он не остановился.

Маленькая лампа на прикроватной тумбочке была единственным источником света в комнате Ядриэля. Он швырнул свой рюкзак на неубранную кровать, отодвинутую в угол у окна. Стоя на четвереньках, Ядриэль порыл рукой под кроватью в поисках пластикового фонарика.

Он услышал, как Марица вошла в комнату.

– Ядз? – спросила она. – Что ты делаешь?

– Собираюсь, – сказал он. Пальцы сомкнулись на фонарике, и он вытащил его.

Она хмуро посмотрела на него, скрестив руки на груди.

– Куда?

– Если мне нужно как-то проявить себя, чтобы они прислушались ко мне, то я это сделаю. – Он включил фонарик, чтобы убедиться, что батарейки еще работают. – Если я успею ко Дню мертвых найти дух Мигеля, выяснить, что с ним случилось, и выпустить его в загробный мир, то они обязаны будут позвать меня на акеларре. – Ядриэль направил луч на Марицу. – Ты со мной?

Темно-красные губы искривились в широкой ухмылке.

– Спрашиваешь.

Ядриэль улыбнулся в ответ. Он чувствовал азарт и возбуждение, пальцы покалывало от адреналина.

– Отлично.

Он бросил ей фонарик, который она легко поймала на лету. Ядриэль засунул в рюкзак светодиодный походный фонарь и коробок спичек и на всякий случай проверил, на месте ли еще свечи, чаша и остатки текилы.

Он достал свой портахе и вытянул его из кожаных ножен, которые для него смастерила Марица. Он осмотрел лезвие, взвесил его в руке и провел большим пальцем по изображению Госпожи.

Через несколько дней его мама вернется во время Дня мертвых. Он сможет увидеться и поговорить с ней. Он покажет ей свой портахе, и она поймет, что у него все получилось. Осталось только найти Мигеля.

Ядриэль повернулся к Марице:

– Готова?

Она ухмыльнулась, кивая в сторону двери.

– Я тебя прикрою.

Когда они спустились вниз, все мужчины уже разбежались на поиски Мигеля. Лита вернулась на кухню, а вокруг Клаудии собралась горстка сочувствующих женщин. Все были так заняты, что не заметили, как Марица и Ядриэль выскочили через переднюю дверь. Кладбище находилось в самом центре Восточного Лос-Анджелеса и было окружено высокой стеной, скрывавшей его от посторонних глаз. Ядриэль слышал далекий лай собак и грохочущий бас реггетона, доносящийся из проезжающей машины.

Они прошли мимо брух, по-прежнему ищущих Мигеля.

– Нашел что-нибудь? – спросил тот, что постарше.

– Не-а, за восточным колумбарием ничего, – ответил другой.

– И рядом с семейным мавзолеем его тоже нет, – сказал дух молодой брухи. На ее слегка прозрачном лице было написано озабоченное, но решительное выражение.

– Какой у нас план? – спросила Марица, легко поспевая за Ядриэлем на своих длинных ногах. Она петляла между надгробиями, осторожно обходя вазы с цветами и обрамленные фотографии.

– Найдем портахе Мигеля, призовем его дух, узнаем, что произошло, и освободим дух перед началом Дня мертвых, – ответил Ядриэль на бегу, пересекая ряды ярко разукрашенных плит. – Тогда он сможет вернуться, чтобы отпраздновать с остальными брухами, а я поучаствую в нынешнем акеларре.

– В твоем плане есть дыры, – заметила Марица.

– А я и не говорю, что он идеальный.

– Где будем искать?

– В доме его родителей. – Брухи без особого успеха искали Мигеля на кладбище, поэтому логично было проверить его дом. Быстрее всего туда можно было добраться через заброшенные задние ворота в старой части кладбища.

Чем ближе они подходили к исконному кладбищу, тем древнее становились гробницы и плиты. Когда они добрались до старой церкви, кладбище в основном было усеяно простыми крестообразными надгробиями. На большинстве из них уже стерлись имена.

Ядриэль и Марица остановились. Перед ними вырисовывалась старая церковь.

После иммиграции в Лос-Анджелес первые брухи построили только небольшую церковь и кладбище. Но по мере расширения сообщества увеличивалось и кладбище, пока в конечном итоге изначальная церковь не стала слишком тесной. Лет двадцать назад была наконец-то возведена новая, а также построен дом Ядриэля.

По сравнению с новой церковью, старая была древней руиной. Две кирпичные стены, сходившиеся за ней, заросли диким плющом, создавшим густой темно-зеленый фон. Рядом почти не было фонарей, но в Восточном Лос-Анджелесе было светло в любое время суток. Мутный смог и огни города заливали все оранжевым маревом даже посреди ночи.

Сама церковь была построена из множества камней разных форм и цветов, скрепленных глиной. На крыше, прямо над деревянной дверью, располагалась небольшая колокольня, в которой, судя по всему, больше не было самого́ колокола. Церковь окружала небольшая кованая ограда высотой Ядриэлю по пояс. На внутреннем кладбище было несколько надгробий.

– Mira[51], нам сюда. – Ядриэль слегка ткнул Марицу локтем и указал на заднюю стену. Сквозь пелену плюща проглядывался старый вход на кладбище. Ядриэль невольно улыбнулся, обегая край ограды по направлению к воротам.