С отцом же Владимира, надо заметить, была еще та коллизия!Бывший военный, воспитывавший сына один (мать благополучно сбежала свозлюбленным, когда мальчику было всего 4 года), видимо, желая развить вребенке боевой характер, постоянно глумился над мальчиком, склонным от природык музыке и рисованию, но никак не к строевой службе. Отец устраивал Володю вразнообразные спортивные секции, но чемпионских кубков сын домой не приносил иповодов для гордости отцу не давал. Отец же не находил другого способастимулировать ребенка на спортивные подвиги, кроме как попреками иунизительными кличками: "слабак", "недоделок" и т. п.Конечно, ребенок чувствовал себя несчастным, конечно, его унижали все этибесконечные требования отца - быть "настоящим мужиком","закалять свой характер" и т. п. Но что скажешь отцу, который имеетсвое представление о "счастье собственного ребенка"? Ничего.

Приходится терпеть, терпеть и ненавидеть, ждать момента, когдаможно будет взять реванш.

Каким бы эгоистичным ни казался человек, в его природе явнозаложены определенные законы, заставляющие его интересоваться судьбой других исчитать их счастье необходимым для себя, хотя он сам от этого ничего неполучает, за исключением удовольствия видеть это счастье.

Адам Смит

Теперь, наконец, случай и подвернулся, Володя взял реванш,но как! Не силой, не какими-то там немыслимыми достижениями, о которых отецвсегда может уничижительно выразиться: "Да ты, салага, пороху ненюхал!", девальвируя этим все достижения сына, а слабостью. Что ж, противлома есть прием:

"Я, папа, болен. Я, папа, умираю…" Тут отцу ничегоне остается, как преклонить свои колена, признать чадо самым важным, самымнужным, самым дорогим. Чем не "верх"?! Чем не способ получить власть,которую иначе, иными способами заполучить не удавалось? Чем не способ заставитьполюбить себя?… Теперь-то он поймет, что не ценил, не любил, не дорожил своимединородным сыном, но поздно! "Слышишь, папа, поздно! Опоздал ты, яумер!" Конечно, все эти выкладки, если взглянуть на них здраво, выглядяткак бред сумасшедшего. Но как же они тривиальны! Сколько людей подыскивают себе"симптом", чтобы прочувствовать эту трагическую и одновременновеличественную историю собственной победы. Победы, которая достается не силой,а слабостью, я бы даже сказал - силой слабости! Жажда власти - это жаждагосподства, и нет разницы в том, как именно мы добились этого господства -повергнув врага или великомученичествуя. Для подсознания нет никакой разницы, авот сознание никогда не признается, что вся эта катавасия с болезнями,страданиями и т. п. уловками затеяна ради удовлетворения этого своегоподсознательного желания взять "верх". В довершение всего остаетсяпрояснить вопрос "сексуального бессилия" Владимира. Надо признать,что это "сексуальное бессилие" - как раз тот случай, когдапсихотерапевту впору воскликнуть: "А был ли мальчик?!"

Мы охотнее будем манипулировать другими, чтобы получитьподдержку, чем согласимся встать на собственные ноги, чтобы вытеретьсобственную задницу.

Фредерик Пёрлз

Действительно ли Владимир страдал каким-либо"сексуальным бессилием"? Если спросить его сознание, то ответ будетположительным: да, страдал. Но если поинтересоваться на этот счет у егоподсознания, то ответ будет отрицательным: нет, никакого "бессилия"не было и в помине. А что же это было? Все та же борьба за власть.

Мать оставила четырехлетнего мальчика отцу, который, какказалось ребенку, совсем его не любил. Мать предала, продемонстрировав этимсвою власть. Что может быть лучшим свидетельством власти, нежели отказ?Отказывать могут только подлинные властители! И она отказала, а он, вынужденныйбороться за власть, стал вот так, таким странным невротическим образомотказывать женщинам "в любви и ласке". Кто же остался в дураках?Очевидно, на то невроз и невроз, чтобы водить своего обладателя вокруг пальца.

После того как все это прояснилось, мы, разумеется, изменилипсихотерапевтическую тактику. Теперь Владимиру предстояло признать своестремление к власти, изменить отношение к родителям и женщинам.

Когда это было сделано, потенция больше не давала сбоев,хотя это и не главное. Главное, что жизнь Владимира перестала бытьневротической борьбой за власть с помощью "симптомов слабости".Жизнь, в каком-то смысле, пришлось начать сначала, но лучше поздно, чемникогда.

Мания величия комплекса неполноценности

У каждого человека есть "комплекснеполноценности". Беспристрастная наука готова побожиться: у всех он есть,и никто не составляет исключения! Правда, некоторые считают, что "комплекснеполноценности" - это их основная проблема, но на самом деле больше всегоот этого комплекса страдает как раз тот, кто клятвенно уверен, что никакого"комплекса неполноценности" у него нет. С этим парадоксом и следуетразобраться…

Тот, кто не удовлетворен собой, постоянно готов к реваншу.

Фридрих Ницше

Первооткрывателем "комплекса неполноценности" былзнаменитый австрийский ученый Альфред Адлер, ученик Фрейда. Он-то и заметил,что каждый человек страдает от "комплекса неполноценности", т. е.чувствует себя несостоятельным, а главное - слабым. Адлер рассуждал следующимобразом. Всякий человек долгое время остается под опекой родителей (иливоспитателей). Родители принимают за ребенка решения, говорят ему, что и какделать, они лучше осведомлены по всем вопросам и всегда правы. Причем последнееони подтверждают не здравым рассуждением, а прежде всего силой, хотя бы и силойавторитета. В этих условиях у всякого человека формируется ощущение, что онничего из себя не представляет, ничего толком не умеет, ничего не знает, тогдакак другие люди, наоборот, все знают, все умеют, все могут. Патологическоежелание взять реванш зреет и наливается. Проходит время, ребенок становитсявзрослым, но то, детское еще ощущение собственной несостоятельности у негоостается. Дальше возможны два варианта развития событий: или "комплекснеполноценности" начинает "свою игру", или же человекпредпринимает попытки преодолеть свою "неполноценность".Нерешительность, страх перед ответственностью, неуверенность - вот прямыепроявления "комплекса неполноценности". Но есть у этой медали иоборотная сторона: сверхкомпенсация. Чувствуя свою "неполноценность",человек может начать с ней бороться, например, он с головой окунается в работу,добивается немыслимых успехов и доказывает таким образом всем и каждому (а впервую очередь самому себе), что "все-таки" он "кое-что" изсебя представляет.

Смирение нередко оказывается притворной покорностью, целькоторой - подчинить себе других: это уловка гордости, принижающей себя, чтобывозвыситься.

Ларошфуко