Аравейн чувствовал это.

Проводник повернул в сторону, вышел из-под зенитного фонаря и поднялся на лестничный марш, частично скрытый за декоративной тканью. Короткий пролет лестницы поднимался полуспиралью к небольшому алтарю — одному из многих скрытых помещений, предназначенных для рыцарей, чьи деяния и скромность воспрепятствовали их погребению в основных променадах усыпальницы.

На последнем повороте путь Аравейну преградил еще один безликий легионер в капюшоне. Он сотворил в воздухе половину символа, а кодиций его закончил.

Рыцарь склонил голову, и Аравейн ответил ему тем же жестом. Затем оба легионера одновременно выпрямились. Явно удовлетворенный, страж кивнул и отошел в сторону, а Аравейн вошел внутрь помещения.

Кодиций огляделся, внимательно изучая тайный алтарь. В открытой жаровне горел уголь, и это пламя сгоняло тени со стен из около того калибанского камня, на которых поблескивало вывешенное древнее оружие. Саркофаг из крупнозернистого габбро стоял поперек нарисованной на полу черты, что указывала на запад, а другая, обозначавшая звездный «север», смотрела прямо на далекий нос корабля. Крышка саркофага изображала упокоившегося рыцаря в капюшоне. Пол же вокруг него был исчерчен золотыми линиями Спирального Пути. В калибанской теософии Спиральный Путь олицетворял продвижение от внешнего к внутреннему и боготворение знания как чего-то, что накапливалось и зарабатывалось по мере освоения пути. Зачастую он также символизировал и смерть как конец одной дороги и начало другой.

Помимо стража у двери и проводника здесь находилось еще четверо рыцарей, стоящих на концах стрелок розы ветров, начертанной вокруг саркофага. Учитывая боевые доспехи, скрытые под простыми белыми балахонами, воины обладали похожим ростом и комплекцией. Все они были безоружны и держали руки скрещенными на одинаковый манер. Один из рыцарей выделялся на фоне остальных крошечной деталью, но тем, кто улавливал тонкости, она била по глазам не хуже четок, переливающихся разноцветными огоньками.

Стоящий на северном указателе рыцарь носил не серебряный талисман, а золотой, и ягоды были сделаны из перламутра, а не из бесцветного стекла.

Настоятель ордена Сандала.

Во всяком случае, так полагал Аравейн. За недолгое время его пребывания в ордене еще ни разу не возникало угрозы, для борьбы с которой требовалось собрание киновии — внутреннего круга, куда входили лишь самые досточтимые и просвещенные рыцари. Кроме того, кодиций не имел ни малейшего понятия, кем был настоятель в те периоды, когда не отдавал свои леденящие кровь распоряжения. Он мог оказаться и простым легионером, и преторатом Льва — на встречах корифеев ордена это не имело никакого значения.

Кодицию была известна личность лишь одного члена ордена — Вадрика, ветерана изначального Первого легиона и бывшего капеллана Аравейна из Девятого ордена, с которым кодиций и поделился ужасами Индра-сула. Тот, в свою очередь, принял Аравейна в орден Сандала. Может, цепь настоятеля носил Вадрик, а может, и нет. Кодиций даже не мог сказать наверняка, входит ли старый воин во внутренний круг.

В этом ордене, о существовании коего знали только те, кто входил в его ряды, мирские имена не были в ходу.

— Добро пожаловать, братья мои, — произнес настоятель.

Его голос показался Аравейну знакомым, но из-за измененной интонации, произношения и акцентирования кодицию было сложно определить его точно. Настоятель убрал скрещенные руки с груди, и трое других рыцарей повторили за ним это движение, словно гаптически управляемая роботика. Затем он приветственно вытянул одну руку и провел ею по поверхности черного габбро. Рукава балахона настоятеля соскользнули назад и приоткрыли наруч, богато украшенный изумрудно-зеленой иконографией. Остальные рыцари молча сменили позиции, освобождая место внутри круга для Аравейна и его проводника из Процессии Героев.

Безмолвный страж повернулся к присутствующим спиной.

Аравейн не знал и его. Может, то был седьмой рыцарь киновии, которого жребий обязал выполнять это неблагодарное дело, а может, находящийся на испытании член внутреннего круга или доверенный аколит настоятеля.

Кодициию еще было куда идти по Спиральному Пути.

— Этот орден основали почти сто шестьдесят лет назад, — заговорил настоятель. Когда рыцари заняли свои места, он продолжил. — Свое название он получил в честь сандала — растения, произрастающего в лесах Калибана. Это крепкий и агрессивный вид, кормящийся не из почвы, а за счет стволов могучих деревьев, на которых растет. Сандалы — это паразиты. Свои носители они делают сильными и невосприимчивыми к превратностям времен года, защищают их острыми шипами и ядовитыми ягодами, которые не отпугнут лишь самых безрассудных травоядных или лесорубов, — однако поступают так исключительно ради прокорма. Когда гигантский дуб перестает утолять голод сандала, тот вырывает свои корни и отправляется на поиски другого дерева, оставляя позади лишь скорлупу из иссохшей коры.

Собравшиеся рыцари кивнули.

— Мало просто срезать вьющиеся стебли, ибо корни паразитирующего растения уходят глубоко в землю. Терпеливому лесорубу придется пройти мимо дюжин или даже сотен мертвых и умирающих деревьев, прежде чем он доберется до ствола сандала. — Настоятель сделал паузу. — Вы принесли клятвы мне и этому ордену, а потому я отозвал вас от исполнения ваших обязанностей в легионе. Вы все знаете почему. В павших мирах, что встречались нам на темных границах Галактики Императора, мы собирали знания, которые хранили в тайне даже от собственных братьев, и теперь наступил день, когда они потребуются. Братья мои, настал рассвет, которого мы так страшились, но который поклялись встретить вместе, если он все-таки придет.

— Сандалы! — прорычал один.

— Произнеси их имя, брат. Покончим с аллюзиями.

Из-под капюшонов выплыло чужеродное слово:

— Кравы.

Шестеро рыцарей с дрожью и отвращением произнесли его хором.

Настоятель повернулся к Аравейну:

— Один из членов нашего круга, занимающий место в иерархии Крыла Огня, принимал участие в абордаже «Обрина». — Остальные рыцари обернулись к кодицию и внимательно посмотрели на него. — Поведай киновии, с чем ты там столкнулся, брат.

Аравейн собрался с мыслями.

Сначала он просто изложил боевые донесения, составленные капелланами-дознавателями Крыла Огня на основе информации о попытках мятежа на муспельских кораблях. В них не усматривалось ни предостерегающих знаков, которые могли упустить планетарные власти, ни явной согласованности или подозрительных связей между давними рецидивистами, что говорило бы о спланированной попытке захвата судов. Тем не менее бунтовщики начали действовать одновременно вплоть до наносекунды, а их совместные усилия были направлены на создание максимального беспорядка. Аравейн не сомневался, что если бы Лев не привел легион к Муспелу вовремя, то к этому моменту во власти кравов уже находился бы муспельский флот. А может, и сама планета.

Кодиций не знал, каковы ближайшие цели ксеносов, о чем и сообщил, когда его отчет коснулся этой темы. Склонить людей к бунту и взять муспельский флот под контроль? Или просто уничтожить его? Он мог лишь догадываться.