— Но ты ничуть не сопротивлялась мне.

— Нет, разве ты этого не почувствовал? — сказала она тихим, спокойным голосом, глядя ему в глаза.

Элспет ясно увидела, что он понял смысл ее слов, и на лице его отразилось смешанное чувство удивления, волнения и озабоченности. Затем его взгляд сделался сердитым, и это окончательно убедило ее в том, что он старается тщательно скрыть свое желание. Его удивление было вполне понятным, так как вряд ли ему когда-либо приходилось встречать невинных девиц из хороших семей, так откровенно предлагавших себя. Не совсем ясно только было, чем вызвано его волнение — то ли ее смелостью, то ли тем, что она ничем не помогала ему справиться с искушением.

— Ты с ума сошла.

— Я не думала, что честность в отношениях считается безумием, — пробормотала она.

— Ешь кашу.

Элспет начала есть, решив, что не стоит больше раздражать Кормака, так как гнев может придать ему сил для борьбы с искушением. Ей очень хотелось продолжить разговор, но надо было сначала уяснить, чего она сможет добиться от него сейчас. Пока, пожалуй, достаточно того, что уже было сказано.

Они закончили завтрак в тишине, затем так же молча свернули свой лагерь. Когда же молчание продолжилось и после того, как Элспет села на лошадь позади Кормака, она решила, что, очевидно, он решил наказать ее своим молчанием за вызывающее поведение. Да, Кормак действительно очень крепкий орешек, который трудно будет раскусить.

— Какой же глупой он меня считает! — возмущенно произнесла Элспет, глядя на вход в таверну, где исчез Кормак.

Покупая продукты, он улучил момент, чтобы переговорить наедине с одним из торговцев. Кормак отвел толстяка подальше, чтобы Элспет не могла услышать, о чем они говорят. Ей удалось уловить только: «таверна», «Энни» и «опытная девица». Этих слов, сопровождаемых сальными взглядами торговца, было вполне достаточно, чтобы понять — Кормак ищет проститутку.

Это крайне разозлило Элспет. Мысль о том, что он целует другую женщину, прикасается к ней, перевернула у нее все внутри и породила стремление действовать решительнее. Сейчас она была готова на все, однако опасалась, что после общения с Энни у Кормака прибавится сил противостоять ей.

Сначала Элспет решила зайти в таверну и дать понять Кормаку, как она возмущена, однако, услышав звуки, доносившиеся оттуда, она поняла, что там полно мужчин, многие из которых уже сильно пьяны и теперь шумно переговариваются и веселятся: Если сейчас войти туда, то еще до встречи с Кормаком можно легко нарваться на неприятности.

Затем Элспет подумала, что в кухне должен быть еще один вход, через который можно незаметно проникнуть внутрь и найти Кормака. Правда, она подозревала, что, обнаружив его с другой женщиной, она может испытать невыносимую боль. К тому же ей претила мысль поджидать у двери одной из комнат, пока он не выйдет оттуда, поправляя одежду. Вполне возможно, если она начнет стыдить его, он оправдается тем, что страсть, вспыхнувшая между ними, должна была найти какой-то выход. Элспет с ужасом подумала, что теперь ей придется страдать каждый раз, останавливаясь в гостиницах на всем пути до королевского двора.

Приготовившись к самому худшему, Элспет тяжело вздохнула и направилась к черному ходу. Она уже почти дошла до двери в кухню, когда едва не столкнулась с молодой полной женщиной, спешащей к той же двери. Элспет бросила на нее взгляд и мысленно выругалась.

Если ей не удастся перехватить эту женщину, Кормак обязательно подцепит ее.

— Ты Энни? — спросила Элспет, преграждая ей дорогу.

— Да. А разве мы знакомы? — Энни прищурила голубые глаза и торопливо откинула прядь золотистых волос с миловидного лица. — Я не могу стоять здесь и болтать. Старина Джордж сказал, что меня ждет молодой человек приятной наружности.

— Я знаю это, но, если ты примешь его, я сделаю так, что ни один мужчина больше никогда не подойдет к тебе.

Элспет почувствовала некоторые угрызения совести, когда после этой суровой угрозы женщина побледнела и глаза ее расширились от ужаса. Энни вовсе не заслуживала такой кары. Кормак тоже не заслуживал осуждения, так как не давал ей никаких клятв верности. Но с другой стороны, Элспет чувствовала себя оскорбленной, так как он пренебрег ею и отправился к другой женщине, и потому сочла свои действия вполне правомерными.

— Вы его жена? — спросила Энни, осторожно поглядывая по сторонам и, очевидно, ища путь к отступлению.

— Пока нет, но намерена стать ею. Он пришел к тебе, потому что хочет меня, но считает нечестным лишить девственности до свадьбы.

Энни поморщилась, затем невесело улыбнулась:

— Понятно. Мужчины, как правило, сначала подходят ко мне с любезностями, а потом, когда их одолевает похоть, оказывается, что им нужно только одно.

— Это ужасно, — сказала Элспет, покачав головой. — Да, мужчины иногда ведут себя как свиньи. Мой кузен Пейтон…

— Пейтон? Не тот ли это сэр Пейтон Мюррей, сын сэра Найджела и леди Гизелы?

— Ты знаешь моего кузена? — «Должно быть, Пейтон был не слишком щепетилен в выборе знакомств», — подумала Элспет.

— О нет, он никогда не был со мной. — Энни вздохнула с глубоким сожалением, затем просияла. — Но наверное, вы можете рассказать мне об этом добром, порядочном рыцаре то, чего не знают другие?

— Да, возможно, — пробормотала Элспет, испытывая приятное чувство, оттого что о Пейтоне отзывались так почтительно.

— Подождите, я сейчас принесу пиво, и мы можем присесть вон на ту скамейку.

Элспет была настолько поражена реакцией женщины на имя Пейтона, что не успела остановить ее, когда та устремилась внутрь помещения. Она выругалась, решив, что это была лишь уловка. Элспет уже не сомневалась, что женщина просто обманула ее, когда Энни вновь появилась, неся поднос с хлебом, сыром и двумя кружками пива. Элспет удивленно покачала головой и последовала за ней к скамье.

— Я лишь мельком видела вашего мужчину, — сказала Энни, присаживаясь. — Но мне понятно, почему вы так озабочены.

Сделав глоток пива, Элспет призналась:

— Он покорил мое сердце, а у меня есть всего лишь две недели, чтобы завоевать его. Он связал себя обещанием с другой женщиной и сейчас направляется к ней.

— Тем не менее этот красавчик решил позабавиться со мной?

— Я понимаю, это не слишком хорошо характеризует его, по леди Изабель не заслуживает верности, а у меня нет никакого нрава препятствовать ему.

— Леди Изабель Дуглас? — Элспет кивнула и Энни тихо выругалась. — Тот, кто знаком с этой женщиной, считает, что рядом с ней меня даже нельзя назвать проституткой.

— Похоже, ты знаешь всех в Шотландии? — сказала Элспет и тихо рассмеялась. — Я Элспет Мюррей из Донкойла.

— О, дочка целительницы! Я слышала, вы обладаете почти такими же способностями, как ваша мать.