— Ага, — намотал на ус Турецкий. — В морге, стало быть, проводит время.

— Да ему без разницы, где его проводить, — пожал плечами Сыроватое. — Друзей нет, из всей родни — выжившая из ума мать, обитающая в Спиринской богадельне. Теперь установили личность, можно хоронить. Взять с него все равно нечего, умного он ничего не скажет…

Сыроватое осекся на полуслове. За дверью послышалось поскрипывание. Кто-то медленно прошел мимо номера — остановился, послушал, что творится за закрытой дверью, пошел дальше. Бусинка пота заискрилась на лбу прокурора, движения стали судорожными, нелогичными.

— Это женщина, работающая администратором, — успокоил Турецкий. — Милейшая Антонина Андреевна. Обходит дозором свои владения.

— Это не женщина, — раздраженно скрипнул Сыроватов, — это старая дизельная баржа… Прошу прошения, Александр Борисович, нервы истощены, вздрагиваю от каждого шороха. Если есть желание полюбоваться на убиенного, милости просим в морг. Доктор Евсеев даст вам всю необходимую информацию. Теперь по убийству в прокуратуре. Подозреваются пять человек…

— А вы не причастны к убийству, Виктор Петрович?

— Что, простите… — Вздрогнула рука, сжимающая стакан. Прокурор сглотнул, часто заморгал.

— Я обязан задать этот вопрос, — вкрадчиво вымолвил Турецкий. — По моей информации, в здании прокуратуры на момент убийства находились шестеро. По вашей информации — пятеро. Себя вы, надо полагать, по скромности исключили из списка. Без обид, Виктор Петрович. Вы не убивали господина Регерта?

— Я его даже не знал…

— А дело не в том, знали вы его или нет. У Регерта была информация, а если информация была стоящая…

— Послушайте, Александр Борисович. — Прокурор вспотел от волнения. — Меня даже не было в кабинете. Когда я вошел, он уже сидел…

— Прекрасно, — улыбнулся Турецкий. — Вы не убивали. Я очень рад.

— Ну и методы у вас… — помотал головой Сыроватов. — Впрочем, я понимаю, мы с вами только сегодня познакомились, вы новый человек…

— Именно. Предлагаю обсудить все вопросы согласно хронологии. Тройное убийство на Лебяжьем озере произошло в субботу двадцать третьего апреля. Генерал Бекасов изволили рыбачить. На месте преступления остались два трупа — охранники Гриша и Максим. Пару дней спустя из воды выловили тело генерала. Не буду высказывать претензии — почему не проверили озеро сразу, — что было, то было. В пятницу шестого мая случилось убийство в прокуратуре. Сегодня у нас среда, одиннадцатое… — Турецкий посмотрел на часы. — Практически четверг, двенадцатое.

— Весь день супруга генерала Анастасия Олеговна провела как на иголках. Телефоны молчали. Номер генерала был заблокирован — не удивительно, телефон в воде сразу вышел из строя, у обоих охранников были длинные гудки, никто не снимал трубку. Примерно в шесть вечера Анастасия взвинтилась до крайности и отправила за генералом домработницу Ольгу. По словам Ольги, уже через пятнадцать минут она была на озере, увидела трупы охранников, пустой джип, сразу позвонила в милицию, стала ждать их прибытия.

— В какое приблизительно время убили охранников?

— Примерно в полдень. Погрешность, допускаемая экспертом, — плюс-минус час. Считается, что в районе десяти утра генерал со своими ребятами прибыли на озеро, успели поймать пару карасей… Там повсюду кусты, к озеру от проселочной дороги ведет разбитая колея. Убийца выбрался, скорее всего, из кустов, начал палить, охранники не успели ничего предпринять. Ни следов, ни гильз. В тот же день, примерно в пять вечера, то есть перед появлением домработницы Ольги, прошел сильный дождь, он все и смыл. До ближайшего населенного пункта от Лебяжьего озера — а это Горелки — три километра. На другой стороне — Корольково, тоже версты три-четыре. Никаких очевидцев. Не сезон, знаете ли. Опросили деревенских в Горелках — не встречали ли незнакомую машину или что-то в этом роде. Все недоуменно пожимают плечами.

— Типичный глухарь, — кивнул Турецкий — Стало быть, домработница Ольга совершить убийства не могла. А в принципе удобно — примчалась на озеро в шесть вечера, всех перестреляла.

— Мы отрабатывали эту версию, — прокурор скептически покачал головой. — Не самая удачная, надо признаться. Но за неимением прочих… Нет, Ольга не убивала. По времени не сходится. В районе полудня она была в поместье в Горелках, там же находились все домашние. Люди хором твердят, что они вообще никуда в течение дня не отлучались. Либо все врут, либо это правда.

— Перечислите проживающих в поместье.

— Их немного. После отъезда Павла Аркадьевича с охранниками в доме оставались четверо. Домработница Ольга — тридцать три года, производит неплохое впечатление, умна, начитана, да и внешностью Господь не обидел. Работает у Бекасовых не меньше года, имеет сносные рекомендации с прежнего места работы — а трудилась Ольга у известного коммерсанта Лазарева, президента финансовой группы «Север». Уволилась в связи с семейными обстоятельствами, пару месяцев нигде не работала… Анастасия Олеговна — спокойная уравновешенная женщина, возраст примерно тридцать семь, жила с генералом душа в душу, совместных детей не нажили. Восемь лет в браке. Если не ошибаюсь, у нее что-то не в порядке со здоровьем. Плюс больная нога — Анастасия Олеговна заметно прихрамывает. Врожденный вывих бедра, одна нога короче другой. Много лет лечилась, но толку никакого. Знаете, Александр Борисович, я кое-что повидал в этой жизни, могу заявить с уверенностью: супруга генерала была потрясена известием о смерти мужа…

— Еще двое?

— Это теща Бекасова. Соответственно, мать Анастасии Олеговны Веретенникова Инесса Дмитриевна. Сухая особа с вечно поджатыми губами, до выхода на пенсию работала театральным администратором, считает себя человеком большого искусства, а всех вокруг — жуликами и невеждами. Лично мне эта фурия не понравилась… что, конечно, не повод подозревать эту достойнейшую из женщин в тройном, а то и более, убийстве. Есть еще мальчик по имени Леонид. Сын Павла Аркадьевича от первого брака. Мальчику пятнадцать лет, обучается в престижном колледже где-то за границей, вернулся домой в середине апреля — на данный момент находится с семьей. Высокомерный избалованный мальчик. Вы должны таких знать: чем больше у родителей достаток, тем больше у ребенка недостатков, — прокурор усмехнулся. После выпитого речь его становилась гладкой, он позволял себе удачные шутки, суждения. — Да, забыл сказать, в доме после убийства появился новый охранник, некто Константин, ничего о нем сказать не могу, кроме того, что к нашим событиям он отношения не имеет.

— Семья убитого до сих пор в Горелках?

— Да, — кивнул Сыроватов. — Мы попросили Анастасию Олеговну никуда не уезжать, пока ведется следствие. Она не обязана это делать, но согласилась. Думаю, в Москве ей будет еще тягостнее.

— Причастность генерала не отрабатывали? Существует мнение, что лучшее алиби — быть жертвой. Допустим, что-то пошло не так, пришлось умереть.

— Странная фраза. — Прокурор вздрогнул, вздрогнула и бутылка, которой он не позволял остаться в одиночестве. — Пришлось умереть, м-да… Не думаю, Александр Борисович. Павел Аркадьевич Бекасов — не из тех людей, что способны на убийство. Боевой генерал, обостренное чувство долга, совесть, порядочность. Не могу сказать, что хорошо его знал, несколько раз встречались, ездили на рыбалку в большой компании — генерал производил впечатление порядочного человека.