«Это ничего не значит», – говорю я себе. Актеры известны своей чрезмерной эмоциональностью.

– Как насчет того, чтобы выпить кофе в лаундж-зоне? – предлагает Мэтью. – Я гляжу, там пока открыто, а так о многом еще хочется поговорить…

– Ну, не знаю…

– Пожалуйста, Попс. Вдруг нам больше не представится такой возможности?

И я понимаю, что, вопреки всему, не хочу, чтобы он вновь исчез, может, навсегда. Есть в Мэтью какое-то опасное обаяние. А кроме прочего, мысль, чтобы пойти в одиночестве в свою комнату и бесконечно прокручивать в голове события этого вечера, не так уж привлекательна.

– Ну вот и хорошо, – кивает он. – Подожди меня тут. А снежище действительно что надо, да? Я только схожу и узнаю, остались ли еще свободные номера.

Я надеюсь, что да, и надеюсь, что нет. Я уже глубоко сожалею о своей откровенности. И все равно как же замечательно видеть его снова, хотя по-хорошему следовало бы сказать Мэтью Гордону, чтобы он убирался из моей жизни, после того что сделал. Но это моя беда. Я слишком великодушна. Причем к человеку, бесконечно от меня далекому.

Виновато я набираю номер Стюарта, но его телефон по-прежнему переключается на голосовую почту. Тогда я отправляю текстовое сообщение:

В конце, что для меня нехарактерно, я добавляю смайлик-поцелуй.

И тут возвращается Мэтью.

– Просто написала мужу, – со значением сообщаю я.

– Он не будет возражать, если ты заночуешь вне дома?

– Возможно, он даже этого не заметит. Он больше женат на своей работе. Честно говоря, мы ведем совершенно раздельную жизнь.

Зачем я это сказала? Разве не я заставила себя сдержаться несколько минут назад? А теперь вот что наделала.

– О, прости, – говорит Мэтью. – Я не знал, что все настолько сложно.

– Ну не настолько, – быстро отвечаю я, пытаясь оправдаться. Он вопросительно поднимает брови. – Просто… все меняется, когда вы вместе долгое время.

Он кивает:

– Кому это знать, как не мне. – Затем допивает кофе. – Однако есть и хорошие новости. Мне повезло снять один из последних номеров.

Я чувствую себя неловко.

– Знаешь что, – говорю я. – Вообще-то я очень устала. Оставлю-ка я этот кофе и пойду превращаться в тыкву. Возможно, увидимся завтра перед моим отъездом.

Это отговорка, и мы оба это знаем. Мэтью выглядит разочарованным, а я испытываю облегчение. Я поступаю правильно, даже если только что наболтала лишнего. Тем более от этого никакого вреда.

– Я тоже вымотан, – признается он. – Мне часто приходится вставать по ночам из-за Сандры. Ей требуется помощь в ванной и… Прости, тебе нет необходимости это выслушивать.

Меня накрывает волна сочувствия.

– Это нелегко, – произношу я.

– Нелегко, но Сандре гораздо труднее. Болеет же она. Я не хочу жаловаться.

– Ты не жалуешься, – поспешно добавляю я. – Нам всем иногда нужно выговориться. Кстати, я просто пошутила, сказав, что Стюарт не заметит, если я не приду домой ночевать.

– Разумеется. Да я уж про это и забыл.

Я не поверила бы прежнему Мэтью, но этот новый – совсем другой. Более ответственный. Его отношение к жене, несомненно, лучшее тому доказательство.

Мы вместе направляемся к лифту.

– Ты на каком этаже? – спрашивает он.

– На четвертом.

– И я.

Мы поднимаемся в молчании, а затем шагаем по коридору, покрытому весьма изящным ковром с серыми узорами. Я не могу удержаться от мыслей – сколько же людей топтало его до нас. Супружеские пары, по выходным отдыхающие от детей; любовники на тайных свиданиях, специалисты в опостылевших командировках. Я несколько раз предлагала Стюарту отдохнуть в отеле, но он всегда говорил, что «слишком занят». Предложила недавно, и Стюарт опять отказался.

– Похоже, вот мой номер, – произношу я, сверяя цифры на двери с картонкой на ключе.

– Какое совпадение! – откликается Мэтью. – Мой – напротив. Вероятно, они держат это крыло свободным для опоздавших на рейсы.

– Думаю, ты прав, – киваю я. А потом вспоминаю, что заказывать номер Мэтью отходил к стойке в одиночестве. Вдруг он сначала выяснил, где мой? Нет. Администратор не сообщит, чтобы не нажить неприятностей. Я снова позволила своему воображению чересчур разыграться.

– Утром увидимся, надеюсь, – говорит Мэтью.

– Ага.

Я хочу побыстрее попасть в комнату. Закрыть за собой дверь. Но как только это делаю, то падаю на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Слезы льются ручьем. Встреча с Мэтью всколыхнула боль, которую я носила в себе все эти годы. Мой бывший парень, может, теперь и выглядит возмужавшим, однако я вижу в нем прежние черты того красивого молодого студента театральной школы, которым он был раньше; того, кто вытирал мне слезы после развода родителей и кто разжег во мне огонь, который с тех пор никому не удавалось разжечь. «Ты все равно любишь Стюарта», – убеждаю я себя. Но я чувствую отсутствие внимания со стороны мужа. Заброшенность. Наверное, и он чувствует то же самое.

Раздается стук в дверь. Вытирая глаза, я подхожу к ней. Это Мэтью! Мое сердце колотится одновременно от возбуждения и от ужаса. «Не попусти мне быть искушаемой сверх сил. Не попусти».

– Я просто хотел попросить – дай мне номер своего телефона на тот случай, если мы разминемся за завтраком, – говорит он. – Боюсь думать, что мы можем опять потерять связь.

Мэтью протягивает мне один из тех блокнотов, которые можно найти в отелях, и ручку. Он не порывается войти внутрь. Я его и не приглашаю. Наоборот, стою в дверях, пока записываю номер. Потом Мэтью передает мне свой. Мне даже нравится его старомодный способ – записывать, вместо того чтобы просто набрать мой номер на своем телефоне.

– Спасибо, – кивает он. – С тобой все нормально?

– Да, – отвечаю я. – А что?

– Ну, у тебя такой вид, будто ты плакала.

– Нет, у меня просто глаза такие. Выглядят заплаканными, когда я сильно хочу спать.

– Ах, да, я помню. Попробуй ватные тампоны, смоченные холодной водой. Я так делаю для Сандры, если она не выспалась.

И я понимаю, что это действительно новый Мэтью. И он добрее. Мужчина, к которому я начинаю испытывать симпатию, но, конечно, не в том смысле, твердо говорю я себе. Я замужняя женщина и люблю свою семью.

– Что ж, спокойной ночи! – произносит он. – Чудесно было снова с тобой увидеться.

Мэтью делает шаг вперед и прижимается своей щекой к моей. Люди в актерском мире постоянно так здороваются и прощаются, но от него этот жест ощущается совсем по-другому. Мое лицо пылает жаром. Как и все прочие части тела.