Создателем когнитивной терапии является Аарон Бек, который попытался объединить лучшее из обоих вышеприведенных подходов. Когнитивная психотерапия сочетает в себе работу как с актуальными проблемами пациента, так и с его глубинными убеждениями и представлениями. Бек считает причиной депрессивного расстройства присущее больному мировоззрение и толкование происходящих с ним событий. Целью когнитивной терапии является перемена негативного мышления пациента на позитивное путем тщательной индивидуальной работы и обнаружения когнитивных, мыслительных ошибок в рассуждениях пациента.

В настоящее время последние два метода часто объединены в один под названием «когнитивно-бихевориальная терапия». Из названия понятно, что таким образом предпринимается попытка комбинирования обоих подходов, исправления и поведенческих и мыслительных ошибок. Наверно, не будет преувеличением сказать, что когнитивно-бихевориальная терапия является наиболее распространенным сейчас видом психотерапии. Ее популярность объясняется относительной краткостью, особенно по сравнению с психодинамической терапией, при которой лечение может продолжаться годами, и вытекающей из этого относительной дешевизной, большим количеством эмпирических (опытных) данных, подтверждающих ее эффективность.

В среднем требуется от десяти до двадцати психотерапевтических сессий для достижения некоторого результата. В моем случае понадобилось более пятидесяти. Я посещал терапевта на протяжении полутора лет, раз в неделю, каждая сессия продолжалась около часа. Во время сессий мы разбирали беспокоящие меня ситуации из сегодняшней жизни, обсуждали возможные варианты их развития и какой эффект они могут оказать на мою жизнь.

В пользу когнитивно-поведенческой терапии я могу сказать, что в первую очередь некоторый эффект достигается за счет самого факта общения с терапевтом. Если последнему удается установить надежный контакт с пациентом, создать доверительные отношения, то само высказывание накопившихся страхов, возможность поделиться ими с кем-то в безопасной обстановке, «излить душу» уже ведет к каким-то субъективным изменениям в эмоциональном статусе больного. В моем случае произошло именно так, после короткого периода притирания я достаточно быстро раскрылся перед терапевтом и сразу почувствовал некоторое облегчение. Прохождение сессий после этого было уже не в тягость, напротив, я с нетерпением их ждал. Также терапия действительно помогла мне разобраться с некоторыми гипертрофированными страхами, осознать, что их последствия могут быть не такими тяжелыми, как мне изначально представлялось.

Все дело в том, что, находясь в депрессивном состоянии, вы не углубляетесь в суть своей проблемы, она пугает и обезоруживает вас настолько, что вы продолжаете заниматься ментальным ее пережевыванием на поверхностном уровне, не делаете следующего шага, просто чувствуете, что дальше будет плохо и страшно. Роль терапевта в том и заключается, чтобы взять вас за руку и мысленно пройти этот путь, критически оценить его, сделать то, что больной самостоятельно сделать не в состоянии. Важно, чтобы при этом не происходило никакого давления со стороны терапевта, он должен только помочь вам самому осознать гипертрофированность проблемы, задавая наводящие вопросы, предлагая оценить возможные варианты развития событий.

В результате ваша проблема не исчезает, но снижается ее ценность, значимость, если очень грубо, когнитивно-поведенческая терапия не устраняет источника вашей боли, а учит вас жить с ним. Что же, это тоже может быть оправданно. Меня такая терапия не вылечила, и меньше препаратов принимать я не стал, но в некоторых ситуациях стал чувствовать себя более уверенно, меньше зацикливаться на определенных проблемах, беспокоивших меня в то время.

Что же касается психоанализа, у меня есть только краткий опыт прохождения этой процедуры, которую я прервал после нескольких сеансов, и до сих пор считаю, что поступил совершенно верно. При всей верности теоретической базы метода, к его практическим результатам я отношусь крайне скептически. Во-первых, отталкивает длительность и стоимость процесса. Во-вторых, метод является крайне субъективным, очень много зависит от личности психоаналитика, его способности верно истолковать те знаки, которые подает ваше подсознание.

В отношении терапии собственно депрессивного расстройства психоаналитическими методами у меня также есть сильные сомнения. Мне кажется, что психоанализ может быть эффективен в случаях, когда причина невротического расстройства сводится к какому-то одному подавленному корневому эпизоду. Такое встречается в патогенезе различных фобий и навязчивых состояний. Если терапевту удается докопаться до вытесненного эпизода и помочь больному его осознать и заново пережить, то наступает выздоровление или выраженное уменьшение симптоматики. Для иллюстрации можно рассмотреть пример, приводимый Фрейдом в лекциях по введению в психоанализ, я позволю себе привести этот отрывок целиком: