Когда Трейгер вскочил в седло, собираясь следовать за ней, Сирена обернулась.

– Тебе незачем меня провожать. Я доберусь сама. – Она с восторгом посмотрела на луга, сверкавшие влагою в лучах солнца. – Мы еще увидимся? – И пораженная соб­ственной дерзостью, не решилась взглянуть на Трейгера.

Он склонился и прильнул к ее губам, наслаждаясь сла­достью поцелуя. Кречет, недовольный близостью мерина, дернулся в сторону, разорвав объятия намного раньше, чем того хотелось Сирене.

– Ты могла бы поехать со мной, – севшим голосом вымолвил он.

– Я не могу принять твои условия.

– Ты бы согласилась, если бы речь шла о браке?

Девушка гордо подняла голову.

– Мне делали достаточно предложений, однако ни одно из них не показалось мне заманчивым. С какой стати я выйду замуж за человека, таинственного, как тень в ночи?

Сложив ладони на луке седла, Трейгер широко ухмыль­нулся:

– Потому что секрет моего очарования именно в том и состоит, что я не бросился к твоим ногам.

Сирена не замедлила принять вызов.

– Я не хочу раба. Мне нужен человек, который видит во мне личность, а не объект для удовлетворения своих потребностей от случая к случаю.

Трейгер склонился так близко, что от его горячего ды­хания кожа Сирены покрылась мурашками.

– Моя потребность в тебе будет так же регулярна и неизменна, как бой часов, – вкрадчиво прошептал он и попытался запечатлеть поцелуй на ее устах.

Однако Кречет, раздраженный непонятным поведени­ем седоков, вскинул голову и с важным видом потрусил прочь, за что на сей раз Сирена была ему благодарна.

– Я чрезвычайно признательна за оказанную помощь. Всего хорошего.

Потянувшийся вслед за ней Трейгер чуть не упал с лошади, когда Сирена и ее коварный жеребец резко рванули вперед. Выпрямившись в седле, он провожал глазами всадницу, быстро пересекавшую пастбище.

Оказавшись на безопасном расстоянии, Сирена огляну­лась: Трейгер по-прежнему смотрел ей вслед. Он отвесил ей церемонный поклон, послал воздушный поцелуй, а за­тем развернулся и ускакал прочь, ни разу не обернувшись. Печальная улыбка появилась на губах Сирены. Разве смо­жет она забыть прикосновение его губ и дьявольский блеск, вспыхивавший в его глазах? Все, хватит думать об этом проходимце! Нужно выбросить его из головы раз и навсег­да. К тому же все ее попытки разузнать что-нибудь о нем ни к чему не привели. Трейгер остался таким же незнаком­цем, как и вначале.

Сирена то и дело оглядывалась назад, но Трейгера уже и след простыл. Ей ничего не оставалось, как гнать прочь воспоминания о проведенной с ним ночи, которые, как слад­кий сон, окутывали ее мысли. «Забудь его! – убеждала себя девушка. – Никогда больше не появится он на твоем жизненном пути. Бродяга, перекати-поле, непос­тоянный как ветер, налетел и был таков». Однако раз­буженные им чувства затаились в глубине сердца, заставляя Сирену задаваться вопросом, уж не влюби­лась ли она в этого мужчину?

Ну нет! С нее достаточно! Больше Сирена не будет себя вести как разомлевшая от любви девчонка. Пришпо­рив Кречета, она пустила его резвой иноходью к дому, твердо решив забыть Трейгера Грейсона. Навсегда.

В насыщенном влагой воздухе все еще чувствовалась вчерашняя гроза, когда Сирена села в коляску и отправи­лась к Анне Морган.

К ее несказанному облегчению, утром, когда она по­явилась дома в изрядно пострадавшем наряде служанки, Молли не оказалось на месте. Позже Сирена вполне прав­доподобно объяснила свое отсутствие тем, что упала с ло­шади в грязь и вынуждена была вернуться к Анне, где и переночевала. Горничная, естественно, полюбопытствовала о причине столь скорого повторного визита к миссис Мор­ган, но у Сирены был готов ответ и на это: мол, она при­шла к выводу, что Анна нуждается в значительно большей степени, чем согласна признать.

Тяжело вздохнув, Сирена поудобнее пристроила больную руку, морщась при каждом толчке, заставлявшем ее подпры­гивать на сиденье. Боль постоянно напоминала о событиях вчерашнего дня. Однако меньше всего на свете ей хотелось сознаваться в том, что она неравнодушна к Трейгеру.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от назойливых мыслей, Сирена улыбнулась Анне и двум мальчуганам, радостно выбежавшим навстречу. Вид молодой вдовы и осиротевших детей вызвал у нее приступ угрызений совес­ти из-за суетности собственных проблем. Анна напряжен­но трудилась, стараясь обеспечить семью после гибели мужа, тогда как Сирена не нашла ничего лучше, чем вздыхать о мужчине, которому нет места в ее жизни.

– Что с тобой? – спросила Анна, принимая свертки от подруги.

Сирена прихватила последние пакеты и, лучезарно улыб­нувшись, вышла из коляски.

– Оступилась. Надо было смотреть под ноги.

Анна с любопытством взглянула на коробку, которую Сирена держала под мышкой.

– Что все это значит? Помнится, я только спросила, нет ли у тебя лишней формы горничной.

– Да так, кое-какие вещички, которые могут тебе при­годиться. – И Сирена решительно зашагала к дому, наде­ясь поскорее избавиться от привезенного добра, прежде чем ей смогут помешать.

Анна была чересчур горда, чтобы благосклонно отнес­тись к подобной благотворительности, и мисс Уоррен не собиралась давать ей повод для подобных предположений. Они знали друг друга всю жизнь, и поступок Сирены был данью многолетней дружбе.

– Это подношения моему отцу от британских офицеров, а ты знаешь, насколько он щепетилен в таких делах. – Си­рена поднялась на крыльцо и, обернувшись к Анне, встретила ее недоверчивый взгляд. – Папа так боится, как бы кто-нибудь не счел их взяткой, что попросил меня избавиться от всего. Если ты откажешься взять, придется отдать их кому-нибудь, а мне совсем не хочется мотаться по окрестностям с рукой на перевязи.

Если Сирене и не удалось провести подругу, та прогло­тила свою гордость: она не могла отрицать, что испытывает финансовые затруднения.

– Ты очень добра, – вымолвила она, увидев в ко­робке ветчину, говядину, сыр и другие деликатесы, столь редкие теперь в ее доме.

Сирена усмехнулась при виде четырех детских рук, рывшихся в поисках конфет, которые она предусмотри­тельно запрятала поглубже.

– Благодарить нужно папу. Я это только доставила. – Прежде чем Анна успела ответить, Сирена взяла один из свертков и извлекла из него очаровательное платье. – А это ты наденешь на бал, который папа дает в середине сентября.

Удивленный возглас слетел с губ Анны.

– Я не могу его принять. Оно, наверное, стоит целое состояние.

– Чепуха! – Сирена не собиралась принимать отказ. – Возьмешь и наденешь. Голубой цвет тебе очень идет, ты будешь потрясающе выглядеть. Я не стала бы его привозить, если бы не знала, что оно тебе будет впору.