– Резче!

Он еще раз попробовал. Я отскочила вбок, удар пришелся в воздух, Александр потерял равновесие и чуть не упал.

– Так, все ясно с тобой.

– Ни на что я не гожусь… – Александр снова поник.

– Только в плане кулаков.

Я задумчиво осмотрела его с ног до головы. Маленькие ножки в лакированных ботиночках – пинаться вряд ли сможет. Крошечные зубки, как у хомячка, – на вампирский кровожадный укус рассчитывать тоже не приходится. Надо искать другую тактику. А что я делаю в тех редких случаях, когда против меня – здоровенный тип, который запросто может меня по стенке размазать? Очень просто – говорю что-нибудь ехидное (и быстро удираю).

– Вот, смотри!

Я высунула язык как можно дальше. Язык у меня розовый и очень длинный, я им почти до уха могу достать. Александр испуганно попятился. Я гордо убрала язык.

– Это оружие ранит больнее, чем самый острый нож!

Александр кивнул. Не знаю, правильно ли он понял мои слова.

– Ты этим своим одноклассникам скажи что-нибудь очень-очень обидное!

– Ага, конечно. – Я с удивлением расслышала в голосе Александра насмешку. – Тогда они меня вообще побьют.

Пожалуй, он прав.

– Так попробуй их рассмешить! Вот, например, когда вы моетесь в душе.

– Они и без того надо мной смеются.

– А ты их насмеши еще больше!

Я попробовала представить себя в похожей ситуации, и меня разобрал смех.

– Знаю! Скажи им: пусть они хвастаются своими здоровенными огурцами, а ты вполне доволен своим огуречиком.

Александр захлопал глазами:

– Я не смогу такое сказать!

– Сможешь!

– Духу не хватит.

– Слабо́? Я тебя вызываю! Теперь ты должен это сказать – если, конечно, хочешь быть моим другом.

Александр удивился:

– А мы друзья?

Вот нахальство!

– Ты же хочешь со мной дружить, разве нет?

Александр кивнул. Мудрое решение!

– Ну вот. Значит, мы друзья. Давай завтра опять встретимся, – предложила я.

В то же время, на том же месте. Пусть попробует не прийти! Надеюсь, он догадается снова организовать угощение.

Удрать оказалось довольно сложно. Кэм слегка переклинило по поводу моих прогулов. Хотя я ей ничего не говорила! Не люблю этих откровенных разговоров по душам. Зато директор ей позвонил и нажаловался, что малышка Трейси не появляется на уроках. Кэм жутко разволновалась и давай нудить.

Я ее слушала-слушала и случайно зевнула. Кэм схватила меня за плечи и заставила посмотреть ей в глаза:

– Трейси, это очень серьезно!

– Угу-угу.

– Правда серьезно!

Ее дурацкие стриженые волосы торчали во все стороны. Не пойму, что мешает сделать нормальную прическу? И накраситься заодно – сразу похорошела бы. Ну почему она не хочет выглядеть красивой? Как моя мама.

Вообще-то, мне совсем не хотелось на нее смотреть. Я заморгала так, что в глазах все расплылось, и снова промямлила:

– Угу.

Потом дернула плечом:

– Кэм, мне больно!

Она так посмотрела, как будто и впрямь с удовольствием расцарапала бы мне кожу, но сдержалась и отпустила меня.

– Трейси, все это на самом деле не шутки. Если будешь и дальше прогуливать, тебя исключат.

– Ух ты! Правда?

Футболиста вот исключили. Так наказывают только очень крутых психов. Хочу быть самым крутым психом!

– Да чему ты радуешься?

– А что, глупость же – человек прогуливает, потому что ненавидит школу, а ему грозят, что жутко накажут – позволят совсем в школу не ходить. Да мне только того и надо!

– Неужели ты правда настолько ненавидишь школу?

– А что, не заметно?

– Я знаю, ты не очень ладишь с миссис Мешкли…

– Это еще мягко сказано!

– Так ты не всю жизнь будешь сидеть в ее классе. Ты умная девочка. Если хоть немножко постараешься, легко сдашь экзамены…

– Чтобы стать актрисой, школьных экзаменов сдавать не нужно.

– Я думала, ты хочешь стать писательницей.

– А я передумала! Хочу лучше быть актрисой.

– Как твоя мама?

– Ага!

Я на минутку отвлеклась – представила, как мы будем жить с мамой. Может, я прямо сразу и начну с ней вместе сниматься? А что, в ролях настоящие мама с дочкой! Мама, конечно, не «мамского» типа, а дерзкая и красивая, и при ней – хорошенькая милашка-дочка то и дело выдает смешные реплики.

– Трейси! – Голос Кэм прервал мой мысленный кинопоказ. – Я понимаю, ты очень любишь маму и наконец-то снова с ней увиделась, это замечательно. И все-таки… Не стоит на нее возлагать слишком большие надежды.

Я сразу сообразила, к чему она ведет. И не хотела этого слышать. Я уже столько надежд на маму возложила, что и не сосчитать.

Все будет хорошо. Мы с мамой будем вместе – такие, как есть. Ну когда наступят следующие выходные и я поеду к маме!

Знаете что? Кэм это совершенно не волнует.

– Если ты этого хочешь, Трейси…

Так она говорит.

– Конечно, хочу! А чего хочешь ты?

– Я хочу, чтобы ты пообещала, что не будешь завтра прогуливать уроки. И послезавтра тоже. И вообще никогда больше. Дай слово, Трейси!

Ну, я и пообещала, только пальцы скрестила за спиной. Все это не важно. Кэм сама не держит слово. Говорила, мы с ней всегда-всегда будем вместе, а как только появилась моя мама, Кэм ждет не дождется, когда я от нее уеду. Ну и наплевать!

Вот мама ужасно хочет меня вернуть! Она такая замечательная – даже лучше, чем я себе придумывала.

Самая лучшая мама в мире!

Правда.

Ну правда же!

Больше ни у кого такой мамы нет. Вот у Кэм мама – пафосная старушка с причудами, живет где-то в деревне и видеть Кэм не хочет, потому что не одобряет ее стиль жизни.