Корпоративные организации предпринимателей нацисты сначала не трогали; они подверглись лишь «личной унификации» по политическим и расовым мотивам. Однако влияние предпринимательских объединений упало после того, как нацисты приступили к созданию собственной сословной системы. 27 февраля 1934 г. вышел «Закон об органическом построении немецкой экономики», который уполномочил министерство экономики по своему усмотрению переформировывать предпринимательские организации, а также вводить на них принцип фюрерства. Даже головное «Объединение промышленности», игравшее огромную роль в экономической политике Веймарской республики, должно было подчиниться сословной системе. Оно было преобразовано в «Имперскую группу промышленности» (Reichsgruppe Industrie), которая была организована строго иерархически по отраслевым и региональным признакам и стала исполнительным и контролирующим органом государственного вмешательства в экономику. В то время как отдельные объединения предпринимателей были подчинены нацистской экономической политике и для них свобода принятия решений по принципиальным вопросам сильно снизилась, отдельным представителям деловых кругов удавалось существенно влиять на принципиальные экономические решения. При этом специальные знания или важность предприятий для военной экономики подчас не играли никакой роли. «Любимчиков» Гитлер выбирал по принципу личной симпатии. Один из таких «любимчиков», директор огромного химического концерна «ИГ Фарбен» (IG Farben) Карл Краух, с 1934 г. получил возможность через военное министерство влиять на экономическую политику. Во время войны столь же значительную роль в принятии экономических решений сыграл председатель совета директоров объединения сталелитейных заводов Альберт Феглер: от него исходили многие решения, касающиеся металлической промышленности на Рейне и Руре. Но от политики капитаны индустрии были оттеснены. В 1936 г. была создана «Имперская палата промышленности» (Reichswirtschaftskammer); в сферу ее компетенций входили исключительно административные и технические вопросы, и она не имела никакого влияния на принятие значимых политических решений[66].

Самым крупным и социально значимым достижением нацистской экономической политики было достижение полной занятости в довоенные годы. В процессе создания базы лояльности по отношению к собственному режиму для нацистов не было ничего важнее, чем ликвидация безработицы: к моменту прихода нацистов к власти 36 % немцев (!) жило на общественные средства поддержки безработных[67]. Этих средств едва хватало, чтобы свести концы с концами. Для достижения полной занятости в максимально быстрый срок нацистское руководство приняло следующие шаги:

1. 10 апреля 1933 г. был принят «Закон об изменении налога на автомобили», по которому покупатели нового автомобиля или мотоцикла с 1 апреля 1933 г. освобождались от уплаты налога. Вскоре заметили, что сбыт новых автомобилей зависит от сбыта подержанных, поэтому уже 30 мая 1933 г. закон позволил ограничиться однократной уплатой налога на подержанные авто, что значительно подняло спрос на автомобили и способствовало быстрому подъему отрасли, имевшей стратегическое значение в„борьбе с безработицей.

2. По инициативе Фрица Рейнхардта 1 июня 1933 г. был принят «Закон об ослаблении безработицы», которым министерство финансов уполномочивалось передать 1 миллиард рейхсмарок на реализацию программы занятости. Эти деньги, обеспеченные налоговыми льготами, в виде ссуд были переданы общинам на осуществление общественных работ, жилищное строительство, строительство мостов, мелиорацию. Из этих же средств молодоженам выделялись «брачные ссуды» на целевую покупку мебели, домашней утвари… Почти все, кого затронул план Рейнхарда, были безработные. Большое значение имел категорический запрет правительства увеличивать рабочий день; строго запрещалась и механизация труда.

3. Большое значение для организации общественных работ имела программа строительства имперских автобанов (Reichsautobahnen), введенная законом-от 27 июня 1933 г. В этой программе до 1938 г. было занято 137 тыс. рабочих; на нее было израсходовано 3 млрд рейхсмарок.

4. 15 июля 1933 г. был принят закон о налоговых льготах, существенно дополнивший закон Рейнхардта. Этот закон обеспечивал налоговые льготы предпринимателям, если они занимались ремонтными работами или работами по расширению предприятий. Если предприниматель внедрял новые прогрессивные технологии, новые машины, то налоги также не взимались. После 15 июля от налогообложения освобождались всевозможные премиальные рабочим, например, новогодние премии.

5. 29 сентября 1933 г. был принят еще один «Закон об ослаблении безработицы», нацеленный на преодоление сезонного роста безработицы зимой 1933–1934 гг. Министерство финансов выделило 500 млн рейхсмарок на жилищное строительство и ремонт квартир. Деньги были выделены с условием, что все работы будут завершены до 31 марта 1934 г.[68]

Перечисленные меры экономической политики были весьма действенным средством преодоления безработицы. Для Гитлера этот вопрос был очень важным; на конференции штатгальтеров 6 июля 1933 г. он заявил: «У нас одна задача — работу всем, работу и еще раз работу. Только ликвидировав безработицу, мы завоюем самый прочный и устойчивый авторитет»[69]. Успех нацистов на этом сложнейшем поприще не был моментальным: в июле 1933 г. статистика регистрировала 4,464 млн безработных по сравнению с 6,014 млн в феврале 1932 г.[70] Однако с помощью вышеназванных законов и программ нацистскому руководству удалось снизить число безработных в течение года более чем наполовину — с 4,8 до 2,7 млн человек, а к 1937 г. и вовсе ликвидировать безработицу[71]. Даже учитывая эти программы, относительное благополучие немецкой экономики и постоянно растущая занятость накануне войны являются настоящим чудом, ибо экономика приняла на себя чудовищные нагрузки: из всех средств, израсходованных в мире в 1933–1938 гг. на военные цели, доля Германии была самой большой — 28 % бюджетных средств, СССР — 27 %, Британия и Япония — по 12 %, США —11 %, Франция — 10 %, Италия — 9 %[72]. По всей видимости, это чудо нужно приписать необыкновенно активной позиции государства и очень динамичному образу действий нацистов. Себастиан Хаффнер справедливо указывал, что гитлеровское экономическое чудо в гораздо большей степени может претендовать на это название, чем экономическое чудо Эрхарда[73]. Самым существенным было то, что переход от депрессии к росту был осуществлен без инфляции (как это было в других странах), при стабильных ценах и зарплате, что не удалось даже Эрхарду после войны. Гитлер был прав, когда 28 апреля 1939 г. заявил: «Я преодолел хаос в Германии, установил порядок; производство во всех отраслях народного хозяйства необыкновенно возросло и стабильно продолжает развиваться. Мне удалось вернуть к работе 7 миллионов безработных. Я объединил немецкий народ не только политически, но восстановил в военном отношении, постепенно преодолел все 448 статей того договора, который представлял собой самое подлое изнасилование, каковому подвергался какой-либо народ в истории. Я вернул отобранные у нас провинции, я вернул многим миллионам немцев их родину, восстановил территориальное единство нации. Все это мне удалось осуществить без кровопролития, не подвергая ни свой народ, ни другие народы тяготам войны. И это все сделал я — еще 21 год тому назад никому не известный рабочий и солдат из народа — собственными силами»[74].