В неудачной попытке примирения двух генералов Дибич сыграл достаточно противоречивую роль. Тайный советник Кириллов, состоявший при флигель-адъютанте графе В. Ф. Адлерберге, отмечал, что «Дибич Ермолова не любил, но еще больше не любил Паскевича, зная к нему дружбу Государя»[93]. Схожей точки зрения относительно истинных мотивов поведения Дибича на Кавказе много лет спустя придерживался и сам Паскевич[94].

В начале марта 1827 г. Николай I принял окончательное решение сместить Ермолова и заменить его Паскевичем в должности наместника и командующего Отдельным Кавказским корпусом.

Входе Русско-иранской (1826–1828) и Русско-турецкой (1828–1829) войн положение нового командующего на Кавказском театре осложнялось проблемами тылового обеспечения и острой нехваткой войск. В начале войны с Турцией из 56 батальонов Кавказского корпуса он мог задействовать в поле лишь 15[95], остальные несли гарнизонную службу в тылу или же еще не были выведены с иранской территории. Тем не менее обе войны в Закавказье завершились громкими победами.

Несмотря на частые ссоры с подчиненными ему офицерами и генералами, Паскевич, по словам британского военного наблюдателя инженер-полковника У. Монтейта, продемонстрировал «смелость и талант, достойные изучения любым военным человеком»[96]. Успешный переход Кавказского корпуса через Саганлугский хребет британец сравнил с переходом Бонапарта через Альпы. Монтейт считал Паскевича выдающимся военачальником, а кампанию 1829 г. назвал одной из самых успешных и славных в русской истории[97].

Следует также упомянуть, что в начале 1829 г. Паскевичу удалось с большим искусством предотвратить разрыв и возобновление войны с Персией. Разгром русского посольства в Тегеране и убийство А. С. Грибоедова вызвали напряженные переговоры между Паскевичем и наследным принцем Аббасом-Мирзой. Командующий проявил талант дипломата и с помощью письма, умело сочетавшего откровенность, недвусмысленные угрозы и зрелые военно-стратегические доводы, вынудил наследного принца принести официальные извинения, отправив в Петербург посольство[98].

Три успешные кампании в 1827–1829 гг. принесли Паскевичу фельдмаршальский жезл и почетный титул графа Эриванского[99]. В течение следующего года командующий предпринял несколько экспедиций против кавказских горцев, которые, однако, не имели решительных результатов.

В апреле 1831 г. фельдмаршал был срочно отозван в Петербург. Начавшаяся война против мятежной Польши недопустимо затягивалась, поэтому Николай I пришел к мысли о необходимости смены главнокомандующего.

17 ноября 1830 г. в Варшаве началось восстание. Толпа, руководимая офицерами и воспитанниками военно-учебных заведений, ворвалась в Бельведерский дворец с намерением убить наместника великого князя Константина Павловича, но тому удалось спастись. После безуспешных переговоров, в которых поляки выдвинули заведомо неприемлемые требования о передаче Царству Польскому территорий Правобережной Украины, Литвы и Белоруссии, Сейм объявил династию Романовых низложенной. Таким образом, в январе 1831 г. восстание переросло в русско-польскую войну[100].

Главнокомандующим Действующей армией, созданной для усмирения Царства Польского, был назначен И. И. Дибич, который оказался в сложном положении. Русская армия стояла на зимних квартирах и была измотана тяжелой войной 1828–1829 гг. на Дунае. Сосредоточение ее на западной границе потребовало нескольких месяцев[101]. Положение усугублялось тем, что между 1815 и 1830 г. основой русских сил на западе империи были именно польские войска, которые теперь перешли на сторону мятежников.

Из района Петербурга и новгородских военных поселений в поход выступили Гвардия и Гренадерский корпус. Стоявший в Западном крае VI (бывший Литовский) корпус до замены в нем офицеров-поля-ков русскими считался не вполне надежным[102].1 и II пехотные корпуса были переданы Дибичу из состава I армии фельдмаршала Ф. В. Остен-Сакена, штаб которой располагался в Киеве. Силы армейской пехоты дополняли III и V резервные кавалерийские корпуса.

Армия, собранная Россией для усмирения Польши, могла быть доведена до 183 000 чел.[103], но сбор этих войск требовал более четырех месяцев. 25 января 1831 г., в день перехода русскими войсками административной границы Царства Польского, в строю Действующей армии числилось 113 000-114000 чел.[104]

До начала революции польская армия включала в себя две пехотные и две кавалерийские дивизии с артиллерией. Общая численность польских войск простиралась до 28 000 чел. в пехоте, 7 000 чел. в кавалерии при 106 полевых орудиях[105]. Хорошо обученная польская армия стала кадровой базой для развертывания новых полков и дивизий, набираемых из числа резервистов и новобранцев. К началу военных действий численность польских войск достигла 130 000-140000 чел., из которых примерно 60000 чел. считались наиболее пригодными для активных действий в поле[106].