Пасье она почти забыла – она хотела выбросить его из памяти, и ей это удалось. И вдруг этот неожиданный оскал прошлого, ехидный и недобрый.

Она неподвижно лежала на мягком матрасе под солнцем – загорала. Глаза закрыты, – казалось, она задремала под шум прибоя, и никто не догадается, что внутри у нее все кипит: Анжела владела собой отлично. За долгие годы натренировалась не выдавать себя, когда, лежа на пляже, сквозь щелочку в веках подсматривала за мужчинами, буквально столбеневшими при виде ее потрясающего тела. Тот (якобы) факт, что она спала, позволял рассматривать ее не стесняясь – и восхищение, возбуждение, сквозившие в их глазах, вызывали у Анжелики почти оргастическое наслаждение.

Подсматривала она и за женщинами, бросавшими завистливые взгляды на ее фигуру. Она, в свою очередь, подмечала и застарелый целлюлит, и ранние морщины у еще вполне молодых девиц, – и торжествовала. Приближаясь к пятидесяти, она не могла не ужасаться, ощущая ледяное дыхание старости. Но не утрата здоровья пугала ее, и даже не смерть – она сокрушалась об увядающей красоте. Разумеется, все, что только выдумало человечество для поддержания молодости, она использовала постоянно, начиная от пластической хирургии и кончая различными массажами-примочками. И выглядела куда моложе всех этих целлюлитных девах, раскинувших свои дряхлеющие уже в тридцать лет тела на соседних лежаках. Что утешало.

Но в данный момент она совсем забыла и о восхищенных мужчинах, и об убогих женщинах, у которых она легко отобрала первое место. В ней клокотал неостывший гнев, который поднялся после звонка сыновей. К ним явились какие-то люди и заявили, что некий господин Этьен Пасье, гражданин Франции, хочет написать завещание в их пользу. Поскольку он уверен, что ее, Анжелы, мальчики, – его, Этьена, сыновья!!!

«Как он посмел! Как он только посмел позволить себе посметь! Явился через поверенных в нашу семью, претендует на отцовство! То есть фактически заявил о том, что он мой бывший любовник, что я спала с ним! А дети не должны знать подробности интимной жизни их матери! Особенно сыновья! Хуже того, я им уже указала на отца. Получается, я не знаю, от кого у меня дети?! Какая подлость! Он всю жизнь мечтал мне отомстить, я уверена. И нанес свой удар тогда, когда я не смогу ответить. Потому что он уже и так подыхает! Сволочь. Урод. Как помирать надумал, так о сыновьях вспомнил? Захотел найти родные души, чтоб было кому цветы на гроб положить?! Э-э-э нет, ничего у тебя не выйдет, ничтожество! – кипела она. – Ты бросил меня! Прямо перед свадьбой! Беременную!»

Такого унижения Анжела не испытывала ни до, ни после. Подумаешь, увидел ее с Олегом в спорткомплексе. И что? Ну целовались, да. Это еще не доказательство измены, между прочим! И вообще, какая разница! Он не имел права ее бросить! Ее, красавицу, умницу! Даже сейчас, когда ей под пятьдесят, ни одна женщина не сравнится с ней. Точеный носик, великолепно очерченный рот, яркие темные глаза, густые вьющиеся волосы – да она сама не могла насмотреться на себя в зеркало! Грудь, талия, бедра – все как на картинке! Боженька щедро наградил свою любимицу. А уж она этот подарок берегла и лелеяла. Ведь ее красота – это не просто так, полюбоваться, как на бесполезную картину в музее, – о нет, это ядерное оружие! Не было такого мужчины, который устоял бы перед ней. А уж в сочетании с умом, чувством юмора, образованностью… Французы краснели и смущались как двоечники, когда она блистала знанием их родной литературы! Она цитировала Вольтера, Бальзака, Марселя Пруста – а они только глазами хлопали. Кто бы сомневался: ведь она выбирала в объекты приложения своих чар мужчин, делающих деньги, – какая уж тут литература. Но перед красоткой русской, великолепно владеющей их языком и разбирающейся в литературе лучше них самих, они не просто смущались – они падали ниц.

А он, Этьен, посмел ее отвергнуть. Унизить, бросить, как дешевку. Назвать лгуньей. Ну да, она в тот момент точно не знала, от кого залетела. Это когда мальчики родились, тогда уж все сомнения отпали: один из них был со всей очевидностью похож на Этьена. Но ведь он тоже не мог быть уверен, что дети не от него! И при этом посмел бросить ее!!!

Анжела даже застонала при этих воспоминаниях. И тут же открыла глаза: рядом шевельнулся муж.

– Что с тобой, милая? – спросил новобрачный, и его рыхлое тело нависло над ней. Глаза смотрели обеспокоенно и влюбленно.

– Ничего, милый. Сон приснился, я задремала, представь.

Она слегка потерла веки, для большей убедительности.

– И я заснул, – улыбнулся Антон. – Тут хорошо. Правда, милая?

– Конечно. Ты у меня такой молодец, выбрал лучшее место для нашего свадебного путешествия! – Анжела потрепала его по мягкой, дряблой щеке.

Дряблость Антона была не от старости – он всего-то на несколько лет старше ее, ему чуть за пятьдесят, – а от дурного образа жизни. Много ел, много пил, мало двигался, редко бывал на свежем воздухе. Ничего, по возвращении в Москву Анжела им займется. Заставит правильно питаться, погонит в спортзал. Антон, конечно, прекрасная партия, он сказочно богат – но терпеть такую неэстетичную тушу рядом с собой Анжела не намерена. Ее платья, украшения, машины, мужчины – все, что обрамляет ее, обязано быть красивым.

Впрочем, если Антон сдохнет от обжорства, плакать она не станет. Ведь она единственная наследница его состояния. Он крепко рассорился со своими детьми – Анжела, разумеется, поспособствовала ему в этом благом начинании – и лишил их наследства. Завещание написано на нее, так что зеленый свет, может помирать.

К ним подошел официант с подносом, предложил прохладительные напитки. Но Анжела покачала головой. Смузи из фруктов – слишком кисло, потом изжога поднимется. А никакую газированную дрянь типа колы-спрайта она не признавала.

– Почему у вас все коктейли с лимоном? – капризно спросила она по-русски.

Но официант ее не понял. Анжелика повторила вопрос по-французски.

Молодой человек, смуглый и довольно смазливый, по типу внешности смахивающий на индийца, широко улыбнулся, показав очень белые зубы.

– Если мадам не желает коктейль, то мы можем предложить свежие соки, – ответил он на ломаном французском, – а также кофе, горячий шоколад, чай любого сорта, минеральную воду…

Он вызывал у нее отвращение. У нее сейчас все вызывали отвращение. Особенно мужчины.

– Воду принесите. Простую, без газа.

И она закрыла глаза, давая понять, что разговор окончен.

…А этот подлец Этьен решил небось ей, Анжеле, перед смертью показать: вот как я крут! Дети у тебя от меня, а денежки мои тебе не достались, потому что ты…

Она помнила, как он, побледнев от гнева, кричал: ты лгунья, лгунья, проклятая, продажная лгунья!

Никто, никто, никто не имеет права с