— Но разве он не болен?

— Мы слышим, как он кричит у себя в спальне, катается, держится за толстое свое пузо, и включаем телевизор. Мама ведет его к врачу, врач говорит, у него язва желудка — говорит, от пьянства. Доктор глупый… доктор хочет, чтобы он ушел, доктор ненавидит этот район. Мама говорит: «Карл, пожалуйста, умоляю, не пей. Ты убиваешь себя. Что мы будем делать без тебя?» А он бьет ее кулаком по лицу, ломает ей ребра, и я ему еще что-нибудь делаю.

Кейт долго молчала. Потом сказала:

— Ты не убьешь его, нет? Потому что узнают. Детективы узнают. У них судебно-медицинская экспертиза. Они сделают вскрытие и найдут улики. Они поймут, что это — убийство. Тебя посадят в тюрьму.

— Мне здесь нравится: здесь тихо и не страшно, и никто ко мне не пристает. А дома я включаю телевизор погромче и только думаю, как бы уехать. Сестра уехала. Мама никогда не уедет. Мне надо уехать. Я прячусь, сбегаю тайком, чтобы он до меня не добрался — ему уже сколько месяцев не удавалось, но я знаю, он хочет добраться, и если опять меня изобьет, я его убью и труп спущу в мусоропровод, чтобы он там упал в контейнер.

Совершенно секретно.

ЖУРНАЛ ДЕТЕКТИВА.

Имущество агента Кейт Мини.

Пятница, 24 августа.

Наблюдение в автобусе было невозможно, потому что рядом сидел псих. Он показал свою коллекцию автобусных билетов (все с цифрами 43) и спросил, верю ли я в Христа Спасителя. Я сказала, что доказательств недостаточно.

Опять видела женщину с пустой детской коляской. Сегодня — возле игровой площадки.

Суббота, 25 августа.

Адриан дал мне испытать новый магнитофон в магазине. Качество звука разное — плохо слышно в моей брезентовой сумке, где он был спрятан. Есть довольно отчетливые записи миссис Холл, когда она просила купон для игры «Угадай мяч» и мистера Виккерса, когда он сердился из-за собачьего помета в квартале. Потом долгий неразборчивый диалог, где слышно было только: «Он не потерпит мальвы». Не уверена, что удастся много записать в «Зеленых дубах».

Воскресенье, 26 августа.

Высокий хромой мужчина подозрительно вел себя позади дома мистера и миссис Эванс.

Видела, как он 20 минут стоял у задней калитки, а потом громким шепотом стал звать: «Шерли!» Миссис Эванс появилась в заднем окне и бросила ему ключи. Он вошел в заднюю дверь. Больше ничего не наблюдалось. Адриан посоветовал не говорить мистеру Эвансу… сказал, что это любовник!

Понедельник, 27 августа.

После обеда посетила мясника мистера Уоткина. Отметила, что мистер Уоткин нюхает мясо, когда в магазине нет покупателей, — мясо, от которого он морщит нос, он выкладывает на прилавок спереди. Мистер Уоткин увидел, что я смотрю, и объяснил: «Ротация ассортимента». Очень интересно.

Вторник, 28 августа.

Сегодня ходила на кладбище. Рассказала папе о работе. На кладбище очень тихо. Наблюдать нечего.

Среда, 29 августа.

Снова у мистера Уоткина, но покупателей опять очень мало. Отмечено сходство между упаковкой крысиного яда, который мистер Уоткин держит внизу за прилавком, и упаковкой приправы для «Особых котлет». Отметила также, что мистер Уоткин близорук (сперва подумал, что я миссис Кан), теперь беспокоюсь, что он может совершить непредумышленное убийство.

Четверг, 30 августа.

Смуглая приземистая женщина стояла перед «Г. Сэмюел» в «Зеленых дубах» и 45 минут смотрела на витрину. Любовалась?

Пятница, 31 августа.

Сказала Адриану, что беспокоюсь насчет мистера Уоткина, а он сказал, что у него больше никто не покупает мяса, так что не стоит беспокоиться. Адриан сказал, что магазин для мистера Уоткина — скорее, хобби. Сказал, что иногда миссис Уоткин просит подруг зайти и что-нибудь купить, но потихоньку отдает им деньги, а мясо просит сразу выбросить на помойку. Такие заговоры у меня под носом.

Суббота, 1 сентября.

«Зеленые дубы». Сегодня два часа перед банком. Ничего примечательного, только низенький человек проходил мимо и тащил за туфлей полтора метра прилипшей туалетной бумаги.

Воскресенье, 2 сентября.

Замечен подозрительный мужчина, слонявшийся по автостоянке «Сейнсбери» непонятно с какими намерениями.

Кейт поняла про Терезу удивительную вещь: Тереза совсем не разбиралась в степенях озорства. Она знала, что некоторые поступки считаются плохими, но относительная важность таких поступков была выше ее понимания. Требовалось много времени и много проб и ошибок, чтобы для нее прояснился масштаб злодеяния.

Она поняла, что реагировать на школьный звонок — это неправильно. Прежде, услышав звонок, она отбрасывала ногой стул, опрометью выбегала из класса и застигала врасплох пустую игровую площадку. Это было неправильно. Ведь звонок давали для того, чтобы сообщить время учительнице, а не для того, чтобы детям дать сигнал для игр. Тереза считала, что учительнице проще посмотреть на свои часы или на большие тикающие часы на передней стене класса, но теперь осознала, что надо готовиться к бегству более тонко и медленно: книжки потихоньку съезжали с парты в открытую сумку, а сама она в это время напряженно смотрела на учительницу. Кейт помогла ей, и теперь она это поняла. Но даже теперь, в их последний год в школе святого Иосифа, Тереза не понимала, что реагировать на звонок — меньший проступок, чем вырезать свое имя на парте или класть червей в пудинг с бланманже Даррена Уолла.

После многих злополучных опытов, постепенно раздвигая границы, Тереза в конце концов набрела на самое страшное, что только можно натворить в школе. Однажды серым дождливым днем, в обеденное время, когда детям пришлось играть в помещении, Тереза слишком быстро обогнула угол и открыла истину. В ходе последовавших бесконечных разбирательств Тереза осознала, что бегать с ножницами — величайшее злодеяние, а бегать с ножницами и при этом катастрофически наткнуться на бедро директора — злодейство, вообще уже не поддающееся оценке.

Новость быстро распространилась по распаренным классам, но слухи распространились еще быстрее. Уже через несколько минут пошли гулять дикие истории. У Терезы Стентон был топор. Тереза Стентон пыряла ножом всех подряд. Тереза Стентон зарезала директора и собирается убить всех учителей. Дети, захваченные этой бурей сплетен, только бегали по кругу и подпрыгивали, как собаки в грозу.

На первой из множества ассамблей, посвященных этому происшествию, с неохотой был выяснен истинный скромный размер ущерба. Мистер Вудс чудом избежал серьезного ранения, но дорогие брюки от «Дома Фрейзера» были «располосованы непоправимо». Кейт, в некотором роде специалистку, не впечатлили предъявленные улики. Мистер Вудс держал перед учениками брюки, демонстрируя маленькую затяжку на ткани, и медленно обходил класс, торжественно повторяя: «Представьте себе, что это было ваше лицо», а иногда для пущего эффекта обращался к кому-нибудь персонально: «Да, Карен, представь себе. Твое лицо».