Идеи протестантизма лежат в основе многих постулатов современного мира, которые мы принимаем как само собой разумеющиеся. Верим мы в Бога или нет, протестантские аксиомы нашего мировоззрения почти не изменились. Мы – константные сущности, населяющие константный мир. В своих действиях мы должны руководствоваться рациональным выбором, просчитывая, что принесет нам пользу, а что вред. Если мы познаём себя, планируем шаги к процветанию и неустанно идем к нему, нас ждет благоденствие и личностный рост. Одним словом, мы моисты.

Если конфуцианцы говорили о человеколюбии, что его нельзя ограничивать абстрактным определением, но можно по-разному понимать в каждой конкретной ситуации, то Мо-цзы предлагал предельно простую формулировку: человеколюбие – это то, что приносит пользу наибольшему количеству людей. Не важно, как вы относитесь к тем, кто вам ближе всего, утверждал философ, ибо у любви не должно быть градаций. Мужчинам и женщинам следует стремиться к тому, чтобы любить всех одинаково. Точно так же четыре века спустя Иисус учил любить ближнего, любить врага и подставлять левую щеку. А сегодня нас призывают жертвовать на благотворительность, заниматься волонтерством и заботиться о неимущих.

Разумеется, Мо-цзы понимал, что у людей нет естественной тяги к нравственному поведению и что на этом пути им мешают эмоции и себялюбивые желания. Философ считал, что обществу необходимы рычаги, которые подталкивали бы человека к правильному поведению. В арсенал таких рычагов он включал поощрения (признание, деньги, слава) – для тех, кто ведет себя достойно, и наказания (позор, разжалование, штрафы) – для тех, кто не соблюдает морального кодекса. Если убедить людей, что они живут в мире с четким разделением на правильное и неправильное – где за усердную работу награждают, а за плохие поступки наказывают, – они будут подавлять свои примитивные эмоции и станут лучше. Мо-цзы не сомневался: стоит лишь запустить правильную систему, и мы получим общество, которое выгодно всем. Он называл его «миром всеобщей любви».

***

Мэн-цзы был категорически не согласен с Мо-цзы. На первый взгляд его позиция кажется странной: что можно возразить против справедливого мира, где усердный труд приводит к процветанию, добро легко отличить от зла и всех любят одинаково?

Но Мэн-цзы воспринимал мир совершенно иначе, с позиций конфуцианства. Он считал его непредсказуемым. Трудолюбие не всегда ведет к благоденствию. Плохие поступки иногда остаются безнаказанными. Ничего нельзя гарантировать; нет неизменной высшей гармонии, на которую можно опереться. Мэн-цзы полагал, что мир разобщен, вечно пребывает в беспорядке и над ним нужно непрерывно трудиться. А тот, кто не понимает, что нет ничего постоянного, не сумеет ни решать правильно, ни жить в полную силу.

Такую идею трудно принять, и мы знаем, что даже Мэн-цзы пришел к ней не сразу. Кстати, о жизни и характере этого философа нам известно больше, чем о ком-либо другом. «Мэнцзы», собрание рассуждений мыслителя, составленное учениками после его смерти, богато описаниями, диалогами и фактами, раскрывающими нам человека, которому ничто человеческое не чуждо. В этом притягательность книги: она передает ощущение сложной и несовершенной жизни. Мэн-цзы не безмятежный Будда и не самоотверженный Иисус. Вместо благодушного и кроткого мудреца мы видим искрометного, деятельного, волевого, порой заносчивого и вообще, что называется, неоднозначного человека – который тем не менее стремился к добру, но не мог жить согласно своей философии.

Мэн-цзы полагал, что люди своими действиями непрерывно сплетают ткань этого мира, и поэтому идеи Мо-цзы представлялись ему особенно опасными. Он не верил, что моисты построят общество гармоничных отношений и всеобщей любви. Они просто превратят людей в павловских собачек, выработав нужные рефлексы методом кнута и пряника. В результате получится общество, в котором будут мыслить исключительно категориями личной выгоды: что мне надо сделать, чтобы получить то, чего я хочу?

Более того, Мэн-цзы полагал, что человек, убежденный в существовании стройной системы поощрений и наказаний, в принципе не может быть нравственным. Посудите сами: если вы верите в такую систему, вы не хотите стать лучше; вы стремитесь получить больше выгод. Как ни парадоксально, высокие идеи Мо-цзы об идеальном мире всеобщей любви на деле могли породить низменный мир охотников за наживой.

Мэн-цзы боялся, что такие попытки перекроить человеческую природу приведут к разладу между разумом и чувством. В самом деле, разве можно любить чужого ребенка так же, как своего? Мо-цзы, собственно, и предлагал вынести эмоции за скобки уравнения: разум поможет нам принимать рациональные решения о том, что хорошо, а что плохо, и мы освободимся от прихотей и желаний. Однако Мэн-цзы верил, что хорошие люди отличаются от прочих тем, что не теряют связи с эмоциональной стороной; напротив, они прислушиваются к своим чувствам и стараются их развивать. Благодаря этому они делают правильный выбор и принимают верное решение в любой ситуации.

Философское различие между Мо-цзы и Мэн-цзы – это различие между теми, кто видит мир упорядоченным, и теми, для кого он непредсказуем. В первом случае ваши действия обусловлены верой в универсальные истины; во втором вы ничего не знаете наверняка и пребываете в процессе непрерывного изменения, развивая себя и свои отношения с миром при помощи простых действий.

Как мы принимаем решения

Даже сегодня, хотя мы мало отдаем себе в этом отчет, наши решения обусловлены тем, каким нам представляется мир, – упорядоченным или непредсказуемым. Большинство из нас, подобно Мо-цзы, видят мир упорядоченным. Мы прекрасно понимаем, что не всё и не всегда идет по плану, но при этом склонны исходить из того, что миром правят некие общие закономерности: если много занимаешься, то успеваешь в школе; если получишь хорошее образование, то найдешь работу по душе; если встретишь суженого, то будешь жить с ним долго и счастливо.

Как правило, мы принимаем решения, руководствуясь одной из двух популярных парадигм, основанных на постулате о стабильном и целостном мире.

Первая – это «рациональный выбор»: мы рациональные существа, способные принимать решения логически. Мы проводим масштабный анализ, составляем списки плюсов и минусов, взвешиваем риски и преимущества, чтобы достичь как можно лучших результатов. Мы тщательно продумываем, на какой записываться курс, поступать ли в магистратуру и принимать ли предложение о работе в другом городе.

Другая – «чутье»: она предполагает принятие решений на основе интуитивного понимания о том, что «правильно». Так мы решаем, в каком ресторане поужинать, куда съездить на каникулы или какой диван купить в гостиную.

Чаще всего у нас получается комбинация двух подходов. Сперва мы анализируем, но выбираем то, что подсказывает чутье.

Учитывая, что Мэн-цзы ревностно отстаивал идею непредсказуемости мира, он наверняка посчитал бы обе парадигмы ошибочными. Если мы поверим, что способны руководствоваться в своих решениях голым расчетом, у нас возникнет иллюзия, будто мы действуем рационально, тогда как на самом деле нашу логику нарушают подсознательные факторы. Это не новость: многочисленные исследования механизмов принятия решений показывают, что эмоции часто перехватывают управление у рациональной мысли.