– Прям все что захочу? Вы же понимаете, что это крайне заманчивое предложение?

Не знаю, как прокурор, а вот я все прекрасно понимала. Действительно заманчивое. Чем бы ни занимался мужчина в Гродном, это явно не была работа офисного планктона.

Он выглядел как привлекательный бандит. Но не с большой дороги, а словно один из тех, кому новости в запечатанных конвертах на блюдце выносят. И обращаются «хозяин».

Сафронов стоял недалеко от моего укрытия, и от этой близости мурашки покрывали кожу. Странный, иррациональный трепет внутри заставлял сердце стучать как у петуха. Мне бы в море сейчас… Хотя бы запах его уловить.

Водная стихия успокаивала и умиротворяла, но вместо неё вокруг были давящие стены шкафа и узкая щёлочка света. Вот сквозь неё я и рассматривала лица договаривающихся мужчин.

– Сафронов, я не предлагаю дважды.

Сказано это было с рычащими нотками. Прокурор явно находился в том состоянии, когда поднесённая тлеющая спичка может зажечь целое пламя.

– У меня к вам тоже предложение. Не люблю подачек. Сами слышали, что мы привыкли справляться со всем вдвоём. Только я и брат.

И снова речь шла о чём-то мне не доступном. Внутри все изнывало от желания закончить этот цирк. Пусть уже решат хоть что-то! Разговор мужчин, казалось, длился вечность.

– Говори…

Я удивленно распахнула глаза. Слабо верилось, что прокурор вообще может пойти на сделку. Тем более сейчас, тем более с ним. Голова начинала гудеть от слишком медленного развития событий.

Как они оба меня раздражают! Один пытается правдами и неправдами добиться своего, а второй играет, словно я кукла какая. Из последних сил сдерживалась, чтобы не распахнуть рывком двери и не выйти отсюда.

Только сомневаюсь, что подобное поведение что-то даст. Как сказал Сафронов: чтобы соблюсти правила, меня лишь скрутят и снова запихнут в шкаф.

– Любите рисковать, господин прокурор? Давайте вместе откроем эту дверцу. Пусть игра решит, кто из нас добьётся внимания той, что сидит внутри. Единственное…

Он улыбнулся. Я скорее почувствовала это, чем увидела. Мужчина стоял ко мне спиной. Что за игру он затеял? Думала, что уж лучше бы он мне сразу отказал, чем так…

– Я хочу гарантию, что вы не будете трогать нас с братом. Не думаю, что такие пешки, как мы, стоят вашего внимания. Во власть мы не лезем. Так, иногда балуемся бизнесом.

Ждала ответа. Прокурор молчал. Возможно, он как-то отреагировал, но мне видно не было. А в следующее мгновение началась странная возня.

– Распорядитель? Рассудите нас, чтобы все было сделано по правилам. Вы же знаете, как важно их соблюдать. Цербер шкуру снимет заживо с любого, кто хоть как-то усомнится в главенстве. Хотя вы и на особом положении…

Худощавый мужчина ничего не ответил. Лишь выступил вперёд и подошёл к шкафу, обходя его сбоку. Сердце отстукивало дикие танцы у костра. А мне-то что делать?

Прокурор и Сафронов встали прямо передо мной. В щёлочку были видны их глаза и выражения лиц. Одно злое и надменное. Второе – немного безумное, но предвкушающее знатную заварушку.

Отец Евы потянулся к дверцам первым, а я изо всех сил вцепилась в подушку. Она не в силах была меня защитить, но хоть что-то. Хоть какое-то подспорье.

И вот двери распахнулись, я зажмурилась от обилия света. Когда глаза более-менее привыкли, увидела поданную руку. Ну все, меня нашли. Теперь официально.

– Адалина, какой сюрприз. Рад тебя видеть. Готова к приключениям, будешь хорошей девочкой?

И снова от того, как он произнёс мое имя, едва не стошнило. Голубые глаза прокурора больше не казались мне ангельскими. Они были словно яркое пятно на его лице.

Он смотрел раздраженно. В тоне моего преследователя были нотки властности и безапелляционности. Кажется, он действительно верил в то, что сейчас я такая сойду со своего пьедестала и лягу перед ним, раздвинув ноги.

Псих. Чокнутый Псих!

То, как он взглядом прошёлся по моему обнаженному телу, лишний раз свидетельствовало о том, что у кое-кого навязчивая идея. Мне никогда не понять, что во мне такого, отчего он тратит столько времени, пытаясь уложить меня на лопатки.

Пауза затягивалась. Сафронов же лениво переводил взгляд с меня на прокурора и обратно. Создавалось ощущение, что его совершенно не интересовало, что я отвечу.

Только в самой глубине темно-синих глаз затаилось что-то страшное. Что-то, обещавшее мне все кары небесные, если обману. Но я была честна с ним.

– Идите к черту, уважаемый прокурор. Я так понимаю, что могу сделать выбор?

Гордо задрала подбородок и обратилась к распорядителю. Смотрела жестко. Надеюсь, он уже жалеет о том, что связался со власть имущими. Сколько бы там ни было денег, оно того явно не стоит.

И действительно. Бледный мужчина посмотрела на меня с таким выражением, словно участь его предрешена. Как будто понял совершенную им ошибку.

Судя по всему, денег от прокурора он сегодня не получит, а правила все равно нарушены. И я сделаю все, чтобы неизвестный мне Цербер узнал об этом.

– Можете. Правила предусматривают ситуацию, при которой спрятавшуюся находят одновременно двое и более лиц, тогда она вправе решить, с кем останется. Делайте ваш выбор, Адалина.

Наконец-то среди этого безумия промелькнуло что-то светлое. А именно, выражение лица прокурора. Оно потемнело, щеки и лоб снова пошли некрасивыми пятнами. Мужчина процедил:

– Подумай, девочка. Неверно принятое решение будет тебе стоить гораздо больше, чем этому парню. Он уже подписал себе приговор, с отсрочкой, но подписал.

Бросила взгляд на Сафронова. Тот никак не отреагировал на угрозу. Даже на фоне их договоренности. Хотя я мало что понимала в случившемся.

Настала моя очередь действовать. Я внутренне сжалась и отбросила все страхи и предрассудки. Не время строить из себя жеманную девицу. Как говорится, поздно пить боржоми.

Решительно отшвырнула подушки и со всем изяществом, на которое была способна обычная приморская босячка, вышла из укрытия. Абсолютно нагая.

Надеюсь, выглядело это эффектно. Золотистые браслеты сверкнули в отблесках приглушённых комнатных светильников. Они подчеркивали мое положение.

Я подошла к прокурору вплотную. Приблизилась