У меня дыхание вырвалось почти со стоном. Трент Каламак. Непростительно успешный улыбчивый бизнесмен, беспощадный наркобарон биотехнологий и уличной торговли, эльф инкогнито и мой личный невыносимый геморрой Трент Каламак. Как раз его мне и не хватало.

— Ну почему ты появляешься только тогда, когда мне нужны деньги? — спросила я, выпрямляясь, хотя вставать не собиралась. Разве что ради того, чтобы залепить ему по морде.

Трент все еще улыбался, но легкое беспокойство, видное в прищуре его глаз, защекотало мне мозги. Трент не особенно высок, но осанка его обращает на себя внимание. Как будто мало его по-младенчески тонких почти белых волос, бесовской уверенной улыбки и спортивной фигуры, выработанной ездой на призовых лошадях. Я-то все это могу не замечать — как правило, но голос… этот красивый голос, богатый интонациями, звучный… вот его не замечать труднее, и я на себя злюсь, что он мне нравится.

Трент — самый завидный жених Цинциннати, все еще одинокий — моими стараниями. В странный момент откровенности, когда мы думали, что погибнем в тюремной камере у демонов, он меня за это благодарил. А я все никак не могу взять в толк, чего ради я тогда стала спасать его эльфийскую шкуру. Ложное чувство ответственности, что ли?

То, что я спасла ему жизнь, для него вроде бы ничего не значит — судя по тому, что он попытался соединить мой череп в одно целое с ближайшим надгробьем, не прошло и трех секунд, как я его вытащила в безопасное место.

Право на жизнь я вроде бы заслужила, помогая ему в добыче из коллекции демонов образца ДНК древних эльфов с целью восстановить геном их вида, но крушение своих планов по переизбранию в городской совет он мне никогда не простит. Они рухнули, когда я сорвала его свадьбу. В сообществе оборотней ходят слухи, что вместо этого он будет выдвигаться на пост мэра. У меня в животе собрался ком, когда я на него глянула.

Гленн протянул руку над заваленным столом — и в ту же секунду раздражение в глазах Трента сменилось радостной приветливостью, когда он пожал руку Гленна. У меня зачастил пульс — он когда-то назвал меня демоном и пытался убить. Но я не демон, я колдунья. Все же в чем-то он был прав: мои дети были бы демонами.

— Мистер Каламак! — улыбнулся Гленн, скрывая беспокойство. — Рад вас видеть.

Все чувства ко мне Каламак удачно скрыл — их выдавал только чуть заметный прищур глаз.

— И я рад опять вас видеть, детектив, — ответил он. — Надеюсь, миз Морган сегодня ведет себя прилично?

Гленн перестал улыбаться.

— Чем я могу вам быть полезен, сэр?

Трент не запнулся ни на секунду:

— Пустяки. У меня тут есть бумага, где необходима подпись миз Морган. Мне сказали, что она здесь, а я как раз был неподалеку.

Он повернулся ко мне, и я перестала качать ногой. Не знаю, что меня больше обеспокоило: что Тренту нужна моя подпись, или что он знал, где меня искать. Мой поход в магазин уже попал в новости?

Я устало переложила руку, прикрыв самое выделяющееся клубничное пятно на колене.

— Чего тебе надо, Трент? — спросила я в лоб.

Глаза Трента отметили все детали обстановки, потом вернулись к Гленну:

— Нельзя ли мне… чашечку кофе?

Мы с Гленном понимающе переглянулись.

— Почему бы и нет? — согласился детектив невинным голосом, ловко выходя из-за стола. — Какой предпочитаете?

— Черный, без сахара, — сказал Трент, и я с сожалением подумала о временах, когда этого хватало и мне. Но нет, я стала в смысле кофе очень переборчивой — вопреки моим искренним усилиям.

Гленн кивнул, потом прошел мимо Трента, и уши у него покраснели, когда он перед уходом повернул крысу обратно носом к стене. Шаги его прозвучали тихо, я задержала дыхание и посчитала про себя до пяти.

— Решил поездить для развлечения по трущобам? — спросила я, разворачиваясь с креслом и пытаясь выглядеть непринужденно.

— Я пришел тебе помочь.

Я даже не попыталась сдержать смех. Трент в ответ подошел и сел на стол Гленна, одна нога на полу, другую чуть подтянул — как на снимке в глянцевом журнале.

— Не настолько уж мне нужны деньги, — соврала я, заставляя себя отвести глаза в сторону. — В последний раз, когда я на тебя работала, ты так накосячил, что я попала под бойкот. Кстати, очень мило с твоей стороны было сообщить репортерам, зачем я оказалась в безвременье, — закончила я язвительно, и он наморщил лоб.

«Чувство вины?» — подумала я, не в силах точно определить, оно или нет. Если бы он сообщил журналистам, что я работала на него, все могло повернуться бы иначе. Я могла бы сама это сделать, но вряд ли Трент подтвердил бы мои слова, и я оказалась бы в дураках дважды. Если бы стало известно, что его похитили демоны, это был бы риск для его политических планов. А что я себе на жизнь не смогу заработать — это его совершенно не волнует.

И все же я не могла не поинтересоваться. Сперва ковен чего-то от меня хочет, теперь вот Трент. Пытаясь выудить больше, я откинулась назад, касаясь шеей верха спинки, и посмотрела на потолок.

— Трент, я на тебя не работаю и не буду. Забудь.

Мое внимание привлек тихий шорох конверта о шелк. Я села, а Трент вытащил из внутреннего кармана пиджака конверт. Я посмотрела так, будто это была змея. Получала я уже от него конверты.

Медленно наклонилась вперед, и пальцы у меня не дрожали, когда я раскрыла клапан и вытащила плотный лист, сложенный втрое. Это был контракт. С виду документ как документ, а по последствиям — серьезнее тяжелого инфаркта. Он гласил, что я буду работать на «Каламак индастриз» и только на «Каламак индастриз». Во веки веков. Боже мой, что с ним такое? Он считает, что у всех на первом месте деньги, а потом совесть, — как у него?

Я опустила руку — бумага болталась в дюйме от грязного пола.

— Только что я тебе сказала, что не буду выполнять для тебя даже разовой работы, — сказала я негромко, слишком усталая от этих игр, чтобы злиться. — Что могло бы заставить меня подписать такой контракт? Желание быть твоей колдуньей? А что случилось с доктором Андерс? Я видела твой пенсионный план в действии, Трент. Она червяков кормит в твоих оранжереях?

Он нахмурился в раздражении и наклонился поднять бумагу. Я тут же ее отпустила, и листок скользнул под мое кресло, так что легко не достать. Трент, закипая, выпрямился.

— Доктор Андерс занята работами в лаборатории, — сказал он сухо.

— Ты хочешь сказать, что она слишком стара для драки.

И он улыбнулся — искренне и неожиданно.

— Я предпочитаю говорить, что она нелегка на подъем.

У меня расплылось перед глазами от злости и отвращения, но не к Тренту, а к себе. За то, что довела себя до бойкота и разорения и живу милостью моих друзей.

— Трент…

Он отклонился, оперся на стол, но непонятно, была его тревога искренней или поддельной.