Заполнив продуктами холодильник, она решила, что неплохо пойти на парочку часов в фитнес-клуб. Физические упражнения помогли успокоиться и забыться. Вернувшись домой, она весь вечер, пока не легла спать, читала и смотрела по телевизору документальные фильмы.

Но уже в постели на Алексу нахлынули воспоминания о предыдущей ночи. Ее бросило в жар. Она натянула одеяло, взяла в руки книгу по итальянскому искусству – это было ее чтение на ночь. Картины средневековых мучеников должны стать действенным противоядием для предательски чувственной плоти, которая помнила ласки мужчины.

Последней отчетливой мыслью было: «Я не понимаю…»

Четыре следующих дня эта мысль ее не покидала. Алекса пришла к выводу, что полное отсутствие вестей от кого-либо, хотя бы отдаленно связанных с Гаем де Рошмоном, а тем более с ним самим, могло означать только одно: его прощальные слова, громадный букет и номер мобильного – все это ничего не значит. Все это выше ее понимания. Так было до того момента, когда как-то в воскресенье утром раздался звонок домофона.

Это был Гай де Рошмон. Ошеломленная, Алекса впустила его в подъезд, затем – в квартиру. Как в полусне, услышала свой собственный голос:

– Я не понимаю…

Зеленые глаза с длинными ресницами смотрели на нее немного насмешливо.

– Я говорил тебе, ma si belle Алекса, что все очень просто. Так же просто… – он прижался губами к ее губам и обнял, – как это.

И это продолжалось недели и месяцы. Алекса приняла ситуацию такой, какая она есть. Гай де Рошмон стал частью ее жизни. Она не искала слов, чтобы определить, как это получилось, да и не хотела никаких определений, не хотела в это вдумываться.

Просто так получилось, и все.

Было проще бездумно принять эту необъяснимую связь. Проще не задавать ему вопросов или удивляться тому, как же все-таки это произошло. По известным лишь ему причинам Гай де Рошмон хотел, чтобы все происходило именно так. Но Алекса не вникала в подробности, поскольку Карла Креспи больше не появлялась с ним вместе. Алекса увидела в глянцевом журнале фотографию итальянской кинозвезды под руку с пузатым пожилым кинорежиссером, судя по подписи – женихом Карлы. Неужели она отступилась от Гая? Или он устал от актрисы? Этого Алекса не знала, а спрашивать не хотела.

Она вообще воздерживалась от того, чтобы расспрашивать Гая о его жизни. Почему? Одна причина ясна – его существование кардинально отличается от ее собственного. А вторая причина заключалась в том, что она интуитивно чувствовала, что Гай не хочет говорить о своей жизни.

Иногда эта жизнь вторгалась в те часы, когда они бывали вместе. Звонок по мобильному и разговор на одном из нескольких европейских языков, которыми он владел, в том числе и на английском. Алекса улавливала обрывки разговора и обычно в такие минуты занимала себя чтением книги или газеты.

Порой его голос, на каком бы языке он ни говорил, звучал нетерпеливо и раздраженно, жестикуляция становилась резкой и властной. Когда же телефонный разговор заканчивался, он снова становился прежним – спокойным, внимательным, а в постели – страстным и щедрым на ласки.

Но Алекса угадывала в нем внутреннюю сдержанность. И это совпадало с ее собственным настроем. Она была рада, что Гай не выражает желания бывать с ней в свете, так как ей совсем не хотелось, чтобы о ней думали как о последней любовнице Гая де Рошмона и сверлили ее любопытными взглядами. Да и совместные часы, которые им выпадали, были настолько краткими, чтобы ей хотелось куда-то идти. Она предпочитала, чтобы он был наедине с ней в ее квартире или в тех апартаментах, которые он в данный момент занимал. Часы, проведенные с Гаем, были бесценны… и редки.

И не могли длиться вечно. От этих мыслей Алексу бросало в холодную дрожь. И еще. Ее посещали и другие мысли, проникавшие в душу подобно льдинкам. Мысли о том, как все случилось и почему. Ответа на эти вопросы у нее не было. А душевная боль чередовалась с чувством восторга.

Вдруг, совершенно неожиданно – когда, в какой момент? – Алекса поняла, что полюбила Гая де Рошмона.

Безнадежная, обреченная на неудачу любовь. С Гаем де Рошмоном у нее нет будущего. Однажды их связь закончится так же необъяснимо, как и началась, и Гай де Рошмон больше не будет частью ее жизни. Он устанет от нее и уйдет.

А она останется со своей любовью. Безнадежной и безответной.

Алексу это пугало, но ее чувство к нему ни на каплю не уменьшилось. Эту правду она должна скрыть от него и от себя тоже, хотя удастся ли? Ей остается лишь одно, и это ее единственная защита, – носить маску спокойной сдержанности. Это непрочная и хрупкая маска, но она будет носить ее до последнего момента, который – и она это знала – должен наступить.

И вот Гай уходит от нее. Разрывает их отношения.

Все кончено.

Алекса очень долго убирала ванную и наконец заставила себя остановиться. Она вышла на кухню и включила чайник, стараясь не смотреть на накрытый для завтрака стол и не думать о том, что произошло утром. Ей лучше вообще не думать.

Но чувства захлестнули ее подобно океанской волне.

Спустя какое-то время – несколько минут, а может, час? – Алекса все же собралась с мыслями и соединила их в осознанные слова. И произнесла эти слова, хотя бы в уме: «Ты знала, что этот день настанет. Ты не понимала, почему он захотел этих отношений, почему он выбрал тебя, а ведь у него был огромный выбор. Да весь мир лежит у его ног. Ты ничего не понимала, не понимала, почему длится ваша связь. Должны же быть тому причины, но эти причины так и остались для тебя загадкой. Ты всегда знала, что в какой-то момент – в подходящий для него момент – он решит оборвать ваши отношения. Ты знала, что это неминуемо произойдет. И сейчас это произошло. Ты приняла это с достоинством, самообладанием, ты не дрогнула. Поэтому он никогда не узнает правды. Правды, которая не может его интересовать. Зачем ему знать правду? Кем бы он для тебя ни был, он не тот человек, в которого следует влюбляться».

«Не следовало», – звенело в ушах.

Не следовало влюбляться в Гая де Рошмона. Это неразумно. Это ужасная глупость. И за эту свою глупость она теперь должна заплатить сполна. И она заплатит.

Она согласилась с тем, что он разорвал их… что это было – любовная связь, интимные отношения? Приняла это сдержанно, с достоинством, не потеряла самообладания. Это очень важно.

Алекса стояла посреди кухни и думала только о том, насколько это важно и существенно.

Зазвонил телефон.

Алекса с секунду непонимающе смотрела на него.

«Это Гай», – стучало в голове.

Затем сообразила, что это невозможно. Зачем ему звонить сейчас, если он только что внезапно оборвал их отношения? Впрочем, он так же внезапно их и начал. Она взяла трубку.

– Алекса! Я узнала такое! Я должна тебя предупредить. Послушай…