— Ну вот, — заговорила Эдди, — сработало.

— ДАЙ ЕГО МНЕ!

Я устремился за контейнером. Эдди уклонилась. Я схватил ее за руку и потянул за собой на диван. Теперь вместе с Лусиндой нас стало трое. Причем последняя фигурировала в обнаженном виде. В борьбе за баллончик мы проходили через светящееся тело Лусинды, сквозь ее руки и ноги.

Я крепко ухватился за контейнер. Эдди не отпускала его. Четыре руки на маленьком баллончике. И тут он сработал. Кто-то из нас нажал на форсунку. Не знаю, кто именно. Только не Лусин-да.

Капельки аэрозоля окутали нас, и появился Чарльз. Он нависал над Эдди и тоже был голый, как и Лусинда. Светящиеся плечи, ноги и зад покрывали нежно-розовые волоски, словно ореол вокруг электрической лампочки. Рот открыт. Вместо лица клякса. Словно кто-то изъял его, как картинку из книжки.

— Ладно, — сказал я. — Ты своего добилась.

— Я ничего не добивалась, — возмутилась Эдди.

Мы положили баллончик на стол.

— Как долго продолжается действие жидкости? — спросил я, стараясь не глядеть на Лусинду, которая находилась совсем близко.

— Около суток. Сколько сейчас времени?

— Уже поздно. Я устал. Полицейские сказали, что эффект длится один день.

— Они имели в виду сутки.

— Значит, завтра все нормализуется.

— Не думаю.

Я посмотрел на телевизор, потом на запонки. Взглянул на задницу Чарльза.

— Надеюсь, призраки растают в лучах утреннего солнца, — предположил я.

— Может быть.

— Вероятно, они не видны в темноте. Когда совсем темно. Давай ложиться спать.

Мы пошли в спальню. Все четверо. Я снял туфли и носки.

— Они скорее всего прилипают к одежде. Сейчас я полностью разденусь и отнесу свои вещи в другую комнату…

— Попробуй.

Я снял штаны и куртку. Лусинда льнула ко мне, а не к моей одежде. Голое розовое колено прикасалось к моей ноге. Начал снимать рубашку. Эдди смотрела на меня. Голова Лусинды покоилась на моем обнаженном плече.

— Оденься, — велела Эдди.

Я подчинился. Мы легли в одежде поверх покрывал. Лусинда и Чарльз следовали за нами. Я не знал, куда деть руки. Интересно, что чувствовала Эдди по поводу мутного лица Чарльза и его широко разинутого рта. Радовало то, что у Лусинды все нормально с физиономией.

— Выключи свет, — сказал я. — В темноте они станут невидимыми.

Эдди щелкнула выключателем. Комната погрузилась во мрак. Чарльз и Лусинда светились над нами нежно-розовым светом. Свечение также исходило от вибратора, лежащего на тумбочке, и от циферблата моих часов.

— Закрой глаза, — прошептал я.

— Сначала ты, — ответила она.

Бумажные фонарики со свечками внутри сверкали вдоль всей аллеи. Легкий ветерок колебал пламя. В доме наверху мелькали тени, раздавался смех. Пульсирующие звуки музыки, доносившиеся сквозь туманную дымку, проникали на засаженную эвкалиптами лужайку. Доран, Топ, Айви и Миранда поднялись на крыльцо и смешались с толпой. Поцелуи, сигаретный дым, легкая сутолока у открытой двери. Доран заметил у входа знакомую девушку.

Он подмигнул ей и улыбнулся. Пожалуй, не стоит так откровенно таращить глаза. Надо скрывать свои чувства. Девушка заметила его и узнала. Открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут же плотно сжала губы. Топ, Айви и Миранда протиснулись на кухню, настойчиво прокладывая себе путь к напиткам на стойке бара и в холодильнике. Доран немного задержался. Он подал знак рукой своей знакомой и направился к ней. Девушка отошла от своих друзей.

Фойе освещалось гирляндой красных пластмассовых фонариков в виде перцев. Огоньки волнами спускались с потолка. Яркие световые пятна окрашивали румянцем оживленные лица гостей.

— Откуда-то я вас знаю, — обратился он к девушке.

— Я думаю о том же.

— Вы знакомая Джорна?

— Какого Джорна?

— Ладно, не важно. Мне казалось, что Джорн — хозяин этого дома. Не понимаю, почему я заговорил о нем. Лично я с ним не знаком. А может, это она?

— Меня пригласили друзья, — объяснила девушка. — Даже не знаю, кто устраивает вечеринку. Не уверена, что они сами в курсе.

— Меня тоже затащили сюда приятели, — признался Доран. — Постойте. Вы, случаем, не работаете официанткой в «Элизионе» или «Дунмаркете»?

— Я приезжая. Но мы определенно где-то встречались.

— Наверняка. Ваше лицо мне знакомо.

Приходилось повышать голос из-за шума, царящего в фойе. Со всех сторон их теснили вновь входящие приглашенные. Доран махнул рукой в сторону выхода.

— Поговорим где-нибудь в сторонке?

Они свернули за угол и остановились на поляне рядом с танцплощадкой, где толпилось не меньше праздных гуляк, чем на кухне и в фойе. Они устроились в полумраке на скамейке подальше от яркого света и веселой болтовни гостей. Девушка держала в руках пластмассовый стаканчик с красным вином. Доран остался без выпивки и чувствовал себя не в своей тарелке.

— Я с ума сойду, если не вспомню, где мы встречались, — заявил он. — Где вы окончили колледж?

— В Сандстроме, — ответила она.

— А я — в Вагари. — Доран смутился, понимая, что сообщил очень интимную информацию. Да, он один из этих типов, обучавшихся в Вагари. — Однако мои знакомые посещали Сандстром. Сколько вам лет?

— Двадцать шесть.

— Мне — двадцать восемь. Мы учились почти в одно время. — Вряд ли выбран правильный курс. Тем не менее он настаивал: — Имя Джилли Норманн говорит вам о чем-нибудь?

— Похоже, это женское имя.

— Да. Впрочем, не важно. Где вы живете?

Она назвала город, в котором он никогда не был.

— И давно вы туда переехали?

— Сразу после окончания колледжа. Уже пять лет прошло.

— А откуда вы родом?

Она назвала город, с которым его абсолютно ничего не связывало. Никогда даже не доводилось ездить в близком направлении.

— Всю жизнь провели в родном городе? — спросил Доран.

Он напрягал память, однако не мог вспомнить ни одного знакомого из тех мест.

— Да. — Вопрос вызвал защитную реакцию. — А вы где жили?

— Здесь или неподалеку. Нет, это просто смешно. Вы мне точно кого-то напоминаете.

— Вы мне тоже.

В голосе девушки звучала обреченность.

— Кто ваши друзья?

— Бен и Мэлори. Вы их знаете?

— Нет. А вы часто приходите сюда?

— Впервые.