— Что вы, совсем нет! — поспешил разубедить его хозяин кабинета. — Мы уже решили почти все вопросы. Говорили о том, что девушке негде жить.

— Как негде? — отозвался собеседник все так же спокойно. Али и ее начальник уставились на него. — Само собой разумеется, она будет жить у меня.

Неизвестно, кто удивился больше. У альда Нодора еще сильнее округлились глаза. Алита уцепилась враз ослабевшей рукой за спинку стула, который покачнулся, но все же устоял на месте.

— Позвольте объяснить, альд Нодор, — произнес Киллиан Ристон, который, должно быть, от души наслаждался их замешательством. — Мою покойную супругу, мир ее праху, до свадьбы звали Роной Дален. Алита Дален — ее младшая сестра. Как я могу оставить свою практически родственницу в столь затруднительном положении? Да меня горожане перестанут уважать за такое.

— Но я не могу… — выдохнула Али, бросив взгляд на начальника, который с озадаченным видом переваривал неожиданную новость. — Не хотелось бы затруднять вас. — Она подбирала слова, с трудом взяв себя в руки. — Да и неприлично будет селиться вместе с одиноким мужчиной, точнее, даже с несколькими, ведь ваши кузены живут там же? — использовала последний, казавшийся ей достаточно резонным аргумент Алита. — Может быть, вам кажется иначе, но я дорожу своей репутацией. Разве не это в нашем обществе считается единственным богатством бедных девушек?

Али повернула голову, чтобы посмотреть на собеседника. Она ожидала почти любой реакции, но никак не такой. Киллиан Ристон смеялся.

— В моем доме живут не только мужчины, но и женщины. Повариха, горничные… Джайна. Кроме того, гостевое крыло находится вовсе не рядом с нашими спальнями. Вам не о чем волноваться.

— Я бы все же хотела снять комнату в городе, — твердо произнесла Алита.

— Сестра моей жены не будет квартировать у кого-либо в Бранстейне, кроме меня, — прозвучал безапелляционный ответ.

— Я правильно понимаю, что одного вашего слова будет достаточно, чтобы никто не сдал мне угол и не пустил пожить даже на пару ночей?

— Совершенно верно.

В академии особое внимание уделяли развитию навыка сдерживать возмущение и гнев. Это требовалось не только для того, чтобы научить воспитанниц вести себя в обществе, но и по причине того, что проявление подобного рода эмоций могло стать причиной неконтролируемого выплеска магии. Последствия грозили оказаться необратимыми.

Али гордилась умением владеть собой, но сейчас едва удержалась от совсем другого поведения. Хотелось закричать, топнуть ногой, швырнуть в Киллиана Ристона довольно крупной и на вид весьма тяжелой чернильницей, так заманчиво стоявшей на столе начальника. Сделать хоть что-нибудь, чтобы собеседник немедленно передумал брать ее на постой и препятствовать другим обитателям города, способным сдать комнату.

Но тут в голове словно что-то щелкнуло. Появилась мысль, что возникшую неприятную ситуацию вполне возможно обратить себе на пользу. Если она поселится у Ристона, то сможет на законных основаниях осмотреть дом, познакомиться с его родственниками и слугами. Ведь следствие по делу Роны, должно быть, даже не открывали. Тот же альд Нодор наверняка попросту удовольствовался показаниями о несчастном случае на море и не проводил никаких розыскных мероприятий.

— Я согласна, — сделав глубокий вдох, объявила Алита.

— Тогда, думаю, вам пока не стоит здесь задерживаться, — произнес Ристон. — Вы ведь отпустите вашу подчиненную со мной, альд Нодор? Ей нужно отдохнуть с дороги.

— Конечно, конечно, о чем разговор! — ни словом, ни жестом не возразил глава местной Службы Правопорядка.

— Благодарю. Мои вещи… — Али запоздало спохватилась, что оставила чемодан в приемной.

— Энар отнесет их в карету альда Ристона. Отдыхайте и осваивайтесь в городе! — напутствовал ее начальник. Теперь, когда Алита, точно по взмаху волшебной палочки, превратилась из приезжей незнакомки в родственницу Ристонов, пусть и условную, его отношение к ней разительно изменилось. Он даже едва не поцеловал ей руку, как благородной альде, но ограничился формальным рукопожатием. — Жду вас завтра утром.

Как и следовало ожидать, карета Киллиана Ристона оказалась образцом роскоши, и потертый старенький чемодан смотрелся в окружении бархатных сидений черной вороной среди белоснежных лебедей. Али подумала, что и сама наверняка выглядит не лучшим образом. В довершение всего еще и давно разношенные ботинки начали натирать ноги. Ткань платья казалась грубой и прилипала к вспотевшей коже. Наверное, все из-за того, что в Бранстейне в это время года намного жарче, нежели в столице, и дорожный наряд пришелся не по сезону.

— Почему вы забились в самый угол? — иронично поинтересовался Ристон, занимая место в карете. — Я вас не съем. Сядьте поудобнее.

— Мне удобно, — отозвалась Алита. Редкие прохожие посматривали на них, и она с некоторым сожалением задернула тонкую занавеску. — Как вы узнали, что я приехала?

— От меня сложно что-либо утаить.

Его слова прозвучали так, словно речь шла о само собой разумеющемся. Алита невольно задумалась. Не хотел ли тот намекнуть, будто знает про нее больше, чем ей кажется?

— Еще вопросы?

— Кто такая Джайна?

— Что?

— Ее вы назвали отдельно от слуг. Назвали по имени. Выходит, она не одна из горничных.

— А вы наблюдательны, — хмыкнул Киллиан Ристон. — Джайна — дочь моего управляющего. Ей нравится считать себя кем-то вроде экономки и помогать по хозяйству, но жалованья она не получает.

— Вот как… — Любопытно, какие у нее складывались отношения с Роной, если они вообще были знакомы? — А давно она у вас живет?

— С детства.

Али вспомнились разговоры сестричек Лекут. Никаких сомнений, что претенденток на то, чтобы зваться альдой Ристон, множество, и в их числе практически все незамужние девушки городка. Интересно, Джайна тоже среди них?

— Кстати, я уже распорядился приготовить для вас комнату, — произнес Киллиан Ристон. — Почти сразу, как узнал о вашем скором приезде. Думаю, вам понравится.

— Вы совершенно не сомневались, что я соглашусь у вас поселиться?

— Бывают положения, в которых не приходится выбирать, — ответил он, пытливо глядя на нее, и в бликах проникающих в карету солнечных лучей почудилось, будто его глаза потемнели, как предгрозовое небо. Ощущение чужой магии — мощной, яркой, обжигающей — накрыло ее невидимой тенью. Алита поднесла руку к горлу, точно стиснутому чьими-то ледяными пальцами.

— Что случилось?

— Все в порядке, — выдохнула она хрипло и закашлялась.

Ристон без предупреждения обхватил ее запястье, нащупал сбившийся с упорядоченного ритма пульс.

— Это последствия магического истощения?

— Откуда вы… — Али от изумления даже кашлять перестала. — Когда бы вы успели увидеть мое личное дело?