«Тряпка, да, именно такая тряпка, как вот этот кусок мешковины, которым я мою пол», – развешивая своё орудие производства на батарее сушиться, горько думала Христина.

Закончив уборку, она посмотрела, нет ли ещё какой работы, но всё было тихо. Сестра на посту улыбнулась Христине и махнула рукой, мол, иди отдохни, пока не началось.

Вытянувшись на узком диванчике в бельевой комнате, девушка взяла айпад. Снова Мамсик, как называла Анну Спиридоновну Христина, ничего не написала ей. Если бы хоть спросила дежурное: «Как ты там?», Христина не сдержалась бы, выложила новость о появлении бывшего мужа, попросила бы совета и утешения… Но, наверное, Анне Спиридоновне неинтересно знать про её жизнь, так зачем навязываться? Особенно в такой деликатной ситуации.

Анна Спиридоновна очень хороший и порядочный человек, она не бросит Христину в беде, но будет ли ей приятно помогать безвольной тряпке?

Мамсик вытащила её из этого ужаса, который назывался «семейная жизнь», и потом помогла ей стать почти нормальным человеком, учила быть сильной и самостоятельной. Как теперь ей сказать, что все её усилия оказались бесполезны, и названая дочь по-прежнему трясётся как осиновый лист, только услышав голос мужа…

Сегодня утром, собираясь на работу, Христина заметила, что все соседи стали к ней заметно холоднее и за шум на лестнице винили не мужчину, который кричал и колотил в дверь, а её саму. Зачем позволяешь людям так поступать, зачем даёшь понять, что с тобой можно это делать?

Христина знала, что Мамсик не такая, как её соседи, но совершенно иррационально, вопреки здравому смыслу боялась, что она тоже станет так думать…

Пока Христина думала свои грустные мысли, пришло сообщение от Людмилы Ивановны.

Девушка обрадовалась, что новая подруга ещё не спит, несмотря на поздний час, и можно будет с ней немножко пообщаться.

Вчера Христина никак не могла успокоиться после визита мужа, и они с Людмилой Ивановной переписывались почти до утра.

Та страдала бессонницей – и написала, что общение с такой же полуночницей для неё настоящее спасение: тем более с той, в которой она чувствует родственную душу.

Слова про родственную душу были немножко Христине неожиданны, но приятны. Впрочем, быстро выяснилось, что у них действительно много общих вкусов, и взгляды на жизнь в целом совпадают.

«Может быть, у меня впервые в жизни появится настоящая подруга, – подумала Христина, – в которой я не буду искать маму, как с Анной Спиридоновной, а стану общаться на равных? Пора взрослеть действительно…»

* * *

Лиза хотела пойти к Наташе, но в дверях кабинета вдруг возник оперативник Вася Шаларь и преградил ей путь.

– Тебе отписали дело Пушкаренко? – спросил он грозно.

Лиза кивнула и хотела пройти мимо, но щуплый Вася быстро принял позу морской звезды, так что обойти его не стало никакой возможности.

– Давай обсудим!

– Вась, давай попозже, у меня дела, – взмолилась Лиза.

– Знаю я твои дела – сейчас с Наташкой будете полдня кофе пить, сериалы свои обсуждать, а потом во «ВКонтакте» зависать.

– Ну и будем, ну и что, – буркнула Лиза, сдаваясь.

У неё был очень маленький, зато отдельный кабинет, и Лиза любила быть тут больше, чем дома. Ей нравились эти казённые стены нежно-персикового, но всё равно тоскливого цвета, дешёвая офисная мебель и пластиковые жалюзи. Почему-то в безликом унылом кабинете, пропитанном духом человеческой мерзости, сказочные истории про героев и фей придумывались особенно хорошо, и Лиза часто засиживалась допоздна, набирая на своём ноутбуке страницу за страницей.

Из большого окна открывался вид на пустырь и дальше на железнодорожную насыпь, и когда мимо проходили поезда, слышался мерный перестук колес, а иногда свистки и другие железнодорожные сигналы.

Особенно Лиза любила смотреть на вечерние электрички, когда в вагонах горит уютный свет и можно вообразить, что люди торопятся к тем, кто их ждёт.

Похоже, так проходит её жизнь, люди едут мимо неё к чему-то хорошему в тепле и безопасности, все вместе, и только она одна смотрит на них из темноты…

Эти мысли приятно царапали душу, рождая сладкое чувство жалости к себе самой.

… – Ладно, ты же всё равно не отстанешь. – Лиза села за стол и открыла тоненькую папку.

Вася устроился напротив, пристально глядя на неё своими живыми чёрными глазами. Он был небольшого роста, но хорошего сложения парнем примерно Лизиных лет, с мелкими чертами лица и слишком аккуратным для мужчины носом.

– Нет в тебе азарта, Лиза, хоть ты и капитан юстиции, – сказал он грустно, – дело-то супер! Считай, раскрытие по горячим следам, а подозреваемый знаешь кто? Доктор наук!

– Да ладно!

– Реально профессор-профессор! Не часто такое встретишь в нашем быдлопотоке, а ты сидишь, кофеёк попиваешь.

Поняв это как намёк, Лиза потянулась к кнопке маленького чайника, стоящего у неё на подоконнике за жалюзи.

– Вась, пока я кофе пью, дело никто не украдёт. Знаешь, если бы можно было быстренько сделать всю работу и отдыхать до следующего месяца, тогда был бы смысл, а так… Одно дело закроешь, три новых навалят. Прости, но в том, чтобы интенсивно работать ради того, чтобы работать ещё интенсивнее, я никакой логики не вижу.

Пожав плечами, Вася открыл дверцу нижнего отделения стеллажа, где Лиза хранила кофейные принадлежности. Лизу не раздражала эта хозяйская повадка, она относилась к Шаларю с большой симпатией и оставляла ему ключи от кабинета, когда он дежурил.

– А как же справедливость? Где жажда предать злодеев в руки правосудия? – сурово спросил он.

– Васенька, на работе надо работать, а не бороться со злом. А то начинаешь с вопросов «Где справедливость?», а заканчиваешь беготнёй по ночным улицам в колготках и развевающемся плаще, типа Бэтмена. И это ещё в лучшем случае.

– Ладно, не злись, – миролюбиво улыбнулся Вася. – Наоборот, скажи мне спасибо, так бы сидела, над бумажками вонючими чахла, а я тебе всё по порядку обскажу. Как говорится, и наглядно, и доступно.

Лиза взяла дело и потрясла им перед носом оперативника:

– Это, Василий, не вонючие бумажки, а квинтэссенция всей нашей работы. Альфа и омега, если хочешь.

Шаларь мрачно подал ей чашку кофе, вполголоса обозвав бюрократкой. «Что есть, то есть», – грустно подумала Лиза. На её счету было несколько блестящих раскрытий, которые никем оказались не замечены и ни на что не повлияли – зато каждый недочёт в оформлении документов вёл к штрафным санкциям, и со временем Лиза поняла, что главное – это не сама работа, а её грамотное отражение в бумагах.

Открыв дело, Лиза увидела в протоколе допроса подозреваемого, составленном дежурным следователем, знакомую закорючку на месте подписи адвоката, и настроение её слегка поднялось. Если этот подозреваемый доктор наук и профессор, скорее всего потребует себе какого-нибудь модного и влиятельного защитника, но пока что его интересы представляет Ирина Эльханановна, адвокат по назначению, замечательная бабка, знающая и понимающая все тонкости следствия.