Больше всего в деле исправления данной ситуации поможет выяснение, с чего все началось. Агрессией, направленной против себя или другого участника того давнего эпизода, быстро становится обида от поражения. Проще говоря, ребенок злится на себя за то, что он был так глуп, слаб, нерасторопен, чтобы проиграть столь важный для него поединок – на словах или на деле. Он злится также и на победителя – тем сильнее, чем явственнее тот наслаждается своей победой у него на глазах. Припомните, не случалось ли вам торжествовать над собственным ребенком в период, когда он еще не грыз ногти?.. Как вам уже известно, семейные конфликты – первые «подозреваемые» при попытке выяснить причинный эпизод. И вместе с ними под подозрение подпадаем, прежде всего, мы, родители, – самые близкие, самые любимые малышом взрослые.

Именно у нас было больше всего возможностей и поводов нанести когда-то сокрушительный удар по зачаткам инициативы и самолюбия, проявленным ребенком. Кто знает, что именно это было: возможно, ссора, в которую он попытался вмешаться, а мы осадили, или, скажем, случай, когда наше чадо решило похвастаться нашему собеседнику своими рисунками, а мы строго оборвали его, наказав убираться со своей «мазней», так как ребенок влез без спросу в «серьезный» и «срочный» разговор? Вариантов здесь немало. И самое общее, что мы можем сейчас предположить, состоит в том, что эпизод, скорее всего, был публичным, то есть произошел в присутствии нескольких посторонних взрослых, сверстников или даже друзей нашего ребенка. Но мы предполагаем наличие свидетелей лишь потому, что прилюдное оскорбление или унижение всегда выглядит более болезненным, чем «домашнее», не имеющее свидетелей. В остальном же речь не идет о моменте обязательном, только одном из наиболее распространенных.

Лучший «маркер», означающий, что вы вспомнили, наконец, именно нужный эпизод – чувство злорадного торжества (не надо врать самим себе!), которое наверняка охватило вас тогда. Победитель безошибочно чувствует миг, возносящий его на вершину Олимпа – отсюда и торжество. Что до злорадства, то это лишь еще одно предположение, связанное с самой сутью онихофагии. Как уже было сказано, речь идет о сильных ударах, а не пустячных огорчениях, которые дети тотчас и забывают. Поэтому есть все основания полагать, что в причинной ситуации мы уже не просто ссорились с ребенком. Наверняка он распалил нас тогда до желания задеть его побольнее, потому что сперва сам ненароком наступил нам «на больную мозоль». А это значит, что причину нужно искать среди сцен с такими свойствами:

• имевших место незадолго до появления у ребенка привычки грызть ногти;

• получившихся весьма напряженными;

• в том числе, и для нас – неожиданно громкими, вызвавшими у нас необычно сильный приступ ярости, намеренное желание «отыграться по полной»;

• вызвавших у нас отчетливое ощущение, что мы одержали победу оглушительную и радостную, как никогда.

Когда мы найдем искомое, предстоит самое трудное – подобрать оптимальное время, форму и место для того, чтобы извиниться за то, что вспомнили. Ребенок мигом поймет, о чем речь, даже если мы начнем извиняться неожиданно. Раз он грызет с тех пор ногти или пальцы (разновидность онихофагии – дермофагия, выражается в обкусывании ороговелостей или кутикулы вокруг ногтя), память на ту «точку невозвращения» у него куда лучше нашей. Тем не менее не стоит делать этого внезапно, не подумав как следует. Разговоры о столь травмирующих моментах часто приводят к истерикам, вспышкам ярости и другим неожиданным реакциям. Причем предугадать, чем кончится дело, невозможно, этого не в состоянии сделать даже психолог.

Поэтому будем осторожны: однажды уже нанеся ребенку глубокую травму, сейчас мы рискуем повторить в пылу нового скандала ту же самую ошибку. Выберем момент, когда чадо вновь начнет грызть ногти, однако не первый попавшийся (по мере укоренения привычки оно начнет грызть их по все большему числу поводов), а произошедший после очередной ссоры с кем-либо. Неважно, что это будет: выговор по поводу плохих оценок, драка с соседским Димкой, которую нам пришлось прекратить, или просто очередной приступ непослушания, капризов, особенно в общественном месте, где злящиеся на нас дети особенно любят идти «ва-банк». В данном случае важно, что малыш столкнулся (и мы это определенно видели) с очередной ситуацией, потребовавшей от него всплеска агрессии. А после нее он, как всегда, принялся за собственные ногти вдвое усерднее, чем за противника.

Сейчас самое время сказать: «Сынок/доченька, ты, наверное, грызешь ноготки, когда вспоминаешь, как я когда-то тебя обидел(-а)?» Затем следует напомнить о том эпизоде, его обстоятельствах. Сделать это нужно коротко, сказав лишь самое главное, потому что реакция последует незамедлительно, а значит, на длинную тираду у нас времени не будет. Кстати, именно высокая вероятность неконтролируемой вспышки гнева в ответ на попытку задеть «больное место» в его душе требуют соблюсти некоторые меры предосторожности.

В частности, не следует затевать этот разговор, если вы с ребенком находитесь на открытом пространстве. Неважно, насколько оно безопасно – достаточно вероятности, что ребенок в слезах бросится бежать, а мы не сумеем вовремя его остановить. Кроме того, само собой разумеется, что такие беседы не предназначены для чужих ушей. Потому их нельзя проводить при посторонних, пусть даже речь идет о сверстниках чада, продолжающих свою возню в песочнице рядом.

Смысл устраивать этот очень важный разговор как раз в момент, когда ребенок и так «на взводе», ждет очередного выговора за свою выходку, очень прост. Он состоит в том, что каждый такой эпизод воскрешает в нем подавляемую за счет онихофагии агрессию и пробуждает в душе нашего чада воспоминания, о которых мы как раз и говорим. То есть именно сейчас оно испытывает все те же чувства, что и тогда, с новой силой. А это значит, что именно сейчас взаимосвязи между одним и другим наиболее очевидны для него и не требуют пояснений с нашей стороны. Кроме того, как раз в данную минуту ребенок даже при всем желании не сможет отвлечься на что-то другое. Старая рана, так сказать, опять открылась и кровоточит, хотя уже через полчаса ему опять станет значительно проще «не понять», о чем это мы вообще «разглагольствуем»… Кроме того, нам необходимо еще и привязать эту ситуацию к самой привычке грызть ногти – ведь нужно отучить его и от нее в том числе.

А между тем столь опосредованные взаимосвязи (насилие над собственными ногтями и давняя громкая ссора с мамой) в обычном состоянии детям, что называется, не по уму – это слишком для них сложно. Поэтому непредсказуемая реакция (вплоть до самой бурной) при таких разговорах очень вероятна всегда. Начинать их в период сразу после другого похожего случая разумнее вовсе не потому, что в это время взрыва эмоций не будет – будет или нет, и в чем он проявится, нам никто никогда заранее не скажет. Просто этот момент – чуть ли не единственный, когда ребенок сам сможет осознать, увидеть, как одно связано с другим. А значит, наши извинения, принесенные именно сейчас, не прозвучат для него пустым звуком и почти не потребуют усилий, чтобы их принять.

Но на извинениях и признании своей неправоты в этом запустившем онихофагию случае наша работа с агрессией чада не исчерпывается. Во-первых, первичную травму малышу могли нанести и не мы – такое случается значительно реже, но тем не менее. А это значит, что мы, возможно, так и не сумеем «организовать» эпизод с извинениями, по крайней мере, наши возможности здесь разом снижаются до минимальных. Во-вторых, есть и другой нюанс, состоящий в том, что наш малыш, возможно, просто не знает, как правильно выражать агрессию или обиду. Понятно, что этому «правильному» выражению всех нас учит природа – если угодно, инстинкт. Однако человеческое общество – это отнюдь не джунгли, в которых господствуют законы животного царства. И своими неоднократными запретами в духе «Нельзя драться и кусаться!», «Не бей Машеньку!» мы наверняка уже успели изрядно нарушить естественную программу действий, которую диктует каждому ребенку заложенный в нем инстинкт дикого предка. Но, нарушив эту программу, мы, скорее всего, не озаботились тем, чтобы дать взамен нее другую – правильную, с точки зрения современного социума.