Почему табакокурение уменьшилось только наполовину? И почему это заняло так много времени? Уже в 1949 году[84] 60 % американцев соглашались с тем, что курение сигарет вредно для здоровья. Уже тогда дело было не в отсутствии информации, и сегодня дело точно не в этом. Как нам примирить широко принятое убеждение, что курение убивает, с действительностью, в которой курильщиков в Америке все еще больше, чем населения в Канаде[85] (почти тридцать восемь миллионов)? Почему такой осведомленный и осмотрительный человек[86], как Барак Обама, продолжает иногда баловать себя привычкой, которая укорачивает жизнь в среднем на двадцать лет? Вероятно, по той же причине, по которой такой осведомленный и осмотрительный человек, как Барак Обама, не принял надлежащих мер по борьбе с изменением климата. Есть много сил посильнее абстрактной угрозы.

Табачная промышленность генетически модифицировала сигареты – теперь они вызывают привыкание в два раза быстрее, чем пятьдесят лет назад – и сосредоточила их продвижение преимущественно в бедных районах, зачастую рядом со школами. В муниципальных многоэтажках производители табака раздают сигареты бесплатно и добавляют купоны на табак к талонам на еду. Несмотря на растущую стоимость сигарет[87], почти трое из каждых четырех курильщиков – жители бедных районов.

Сопутствующие силы не только укрепляют общественные движения – в поддержку вакцинации от полиомиелита, #MeToo[88], отказа от курения и защиты окружающей среды – они же могут их и тормозить.

* * *

Возможно, публичная вакцинация Элвиса и внесла свой вклад в резкое увеличение количества сделанных прививок, но не она стала его причиной. Вот что пишет Стивен Модсли:

«Это определенно помогло заставить подростков начать делать прививки[89], но – на удивление – это не было решающим фактором. Настоящий перелом произошел благодаря самим подросткам. С помощью Национального фонда детского паралича они организовали группу под названием «Подростки против полиомиелита», агитировали за вакцинацию перед каждой дверью и устраивали танцевальные вечеринки, куда могли попасть только те, кто сделал прививку. Это практически впервые показало способность подростков к пониманию и сплочению своих сверстников».

Изменения в обществе, совсем как изменение климата, вызываются множественными цепными реакциями, происходящими одновременно. И общественные, и климатические изменения порождают петли обратной связи и сами являются их порождением. Не существует единственного фактора, на который можно было бы списать ураганы, засухи или лесные пожары, так же как не существует единственного фактора, на который можно было бы списать упадок интереса к табакокурению, и, тем не менее, во всех этих случаях каждый отдельный фактор является решающим. Когда возникает нужда в радикальных изменениях, многие заявляют, что действия отдельных людей не могут их инициировать, поэтому им не стоит и пытаться. Правда как раз в обратном – именно потому, что действия отдельных людей бессильны, пытаться должны все.

1 ноября 2018 года около двадцати тысяч сотрудников компании «Гугл» приняли участие в волне международных забастовок, основной целью которых был протест против подхода компании к случаям сексуальных домогательств. Организация забастовок заняла меньше недели, и в них приняли участие более 60 % отделений «Гугла» по всему миру. Такая солидарность имела особую важность, потому что она бросила вызов индивидуализму, царящему в Кремниевой Долине на правах главного морального кредо. В сообщении для печати[90] организаторы протеста сказали: «Это часть нарастающего движения, не только в научно-технической среде, но по всей стране, среди учителей, работников общепита и всех остальных, кто силен числом и использует эту силу, чтобы по-настоящему что-нибудь изменить». Неделей позже «Гугл» удовлетворила первое требование организаторов – компания отменила принудительное урегулирование случаев сексуального домогательства третейским судом. (До этого принудительный арбитраж не давал жалобам на сексуальные домогательства дойти до суда.) Считаные дни спустя «Фейсбук», «Эйр-би-энд-би» и «и-Бэй» последовали ее примеру.

Организация международного протеста заняла меньше недели. Неделей позже «Гугл» изменила свою корпоративную политику. Спустя несколько дней после этого три другие крупнейшие компании изменили свою. Все это случилось меньше чем за один месяц.

Полиомиелит нельзя было вылечить без изобретения вакцины, на что требовались организованная поддержка (финансирование от «Марша Гривенников») и знания (прорыв в медицине, совершенный Джонасом Солком). Но созданная вакцина не получила бы одобрения без волны полио-пионеров, ставших волонтерами в ее испытании – их чувства не имели значения; имело значение только их участие в коллективном действии, через которое средство исцеления стало доступным для широких масс. И даже одобренная вакцина оказалась бы бесполезна, не получи она всеобщего распространения и не стань впоследствии нормой – ее успех стал результатом государственной пропаганды, с одной стороны, и низовой поддержки – с другой.

Кто победил полиомиелит?

Никто.

Большинство читателей этой книги, так же как и ее автор, – не ученые уровня Джонаса Солка и не знаменитости уровня Элвиса. Мы проживаем свои жизни, не вызывая даже ряби, не говоря уже о волнах. И когда речь заходит о глобальном кризисе, большинство из нас оказываются потеряны в его причинах и следствиях, сбиты с толку непостоянной статистикой, растеряны окружающим его резонерством. Мы чувствуем бессилие, но в то же время необъяснимо спокойны. Как же нам, обычным гражданам, сделать что-нибудь с этим кризисом, о котором мы знаем, но в который не верим, который едва ли понимаем и против которого у нас нет очевидных способов борьбы?

Фильм Ала Гора «Неудобная правда» стал откровением для моего разума и чувств. Когда экран погас после заключительного кадра, наше положение было для меня совершенно ясным, как и моя обязанность включиться в борьбу. Как тем десяткам тысяч американцев, которые, услышав о Перл-Харборе, отправились прямиком в местные призывные пункты, мне не терпелось в добровольцы.