Но сестра, похоже, не собиралась. У человека же столько проблем! Как не понять?

И Элла все понимала. Ну, впрочем, как и всегда.

Родня потихоньку сдавалась и уходила – сначала ушла тетка, за ней отец, и почти не вставала мама.

Тетка была из терпеливых и совестливых – казалось, ей было так стыдно за дочь, что она чувствовала себя виноватой. За все благодарила племянницу так горячо, что Элла терялась.

Скрывала сильные боли – ее, несчастную, уже доедал коварный рак желудка.

Сама попросилась в больницу – и снова для того, чтобы облегчить Эллину участь. Там и скончалась. А Элла еще долго корила себя, что отдала туда бедную тетку.

А вот с отцом получилось наоборот – Семен, самый сильный, стойкий и выносливый из всех «инвалидов» семьи, к старости совсем разнюнился и расклеился – плакал, обижался на дочь и жену, к тому времени тоже еле живую, требовал повышенного внимания, без конца жаловался и всем был недоволен.

С ним Элла намучилась больше всех. И все же, когда отец умер, она долго не могла прийти в себя и снова корила себя, корила. Что недодала тепла и внимания. Что иногда срывалась, покрикивала, злилась и раздражалась. Мучилась так, что совсем перестала спать по ночам.

Участковый врач, пользовавшая еще деда с бабушкой, строго сказала:

– Элла Семеновна, так вы себя совсем загубите. Хорошим это не кончится. Он умер от старости. Вы понимаете? Просто от старости. Время пришло. И перестаньте себя терзать, право слово!

Успокоили не эти слова, кстати справедливые абсолютно, а снотворные и успокоительные. Увы.

Мама, конечно, Эллу жалела. Крепилась изо всех сил, но… Вставать не могла. А лежачий больной… Ну, все понимают.

Крепился и дядька Илья. Но тоже был плох, как ни держался.

А в жизни Эллы вдруг… произошло то, что и не ожидалось. Элла встретила человека. В смысле – мужчину. Всей своей жизни – правда, смешно?

Валерий Михайлович в прошлом был человеком военным – служить доводилось везде. Поездил дай бог! Ну, или не дай.

И Казахстан, и Сибирь. И даже Азербайджан и Литва – вот покидало, что говорить!

Теперь он вдовел, уже шесть лет, и от вдовства своего очень устал. С женой было прожито много счастливых и трудных лет, болела она тоже долго – лет восемь. И все эти годы он честно делил с нею все тяготы жизни. Но отмучилась, бедная, и тихо ушла.

А Валерий Михайлович жил. И даже был неприлично здоров – ну, для человека немолодого, конечно.

Их встреча с Эллой была, разумеется, случайной – в районном собесе, – куда уж прозаичней!

В долгой очереди он рассмотрел немолодую и стройную соседку – приятную женщину, очень приятную и, что главное, – скромную и ненахальную. Это он углядел сразу – опытным взглядом бывалого человека. Нахальных полковник боялся больше всего.

Разговорились, посетовали – о том о сем и обо всем сразу. Вместе пошли к метро. Он проводил ее и попросил телефон. Она совсем растерялась, вспыхнула ярким румянцем, но, чуть подумав, телефон дала.

А потом долго мучилась – зачем? Зачем дала телефон? Идиотка, кретинка. Безмозглая, старая дура. Женихаться собралась, что ли? Нет, он ей понравился. Очень понравился – степенный, солидный мужчина очень приятной внешности. И все же… Глупость и бред! Ну, позвонит он. А дальше? Допустим, пригласит в кино или в театр. Нет, театры сейчас слишком дороги – вернее, билеты. А он пенсионер. В кино – это да, скорее всего. В кафе? Вот туда точно не надо. Она сто лет не была в «заведениях» – сробеет, скукожится, будет коситься в меню, выбирая что подешевле. А таких женщин не уважают. С такими клушами не считаются – так всегда говорила сестра, а у нее-то есть опыт! Да и надеть совсем нечего. Свои скучные, серые тряпки? Ох… Эмкины, из посылок? Ну, это вообще смешно!

А сапоги? Есть только деми, очень старые, четырехгодичные, с потертыми носами и скошенными каблуками – она всегда была косолапой. Есть, правда, новые зимние – очень даже вполне. Пока еще с блестящей кожей, с кокетливым бантиком. Но на меху. А на дворе плюс один! Куда в этих зимних? А пальто? Серое, стеганое, очень, конечно, удобное, но это пальто только для рынка. А на свидание – стыдно!

Господи! – остановила она себя. – Какое пальто? Какие с бантиком зимние? О чем это я? Какое свидание? Дура! Он уже выкинул телефон – потому что подумал. Разглядел как следует и… Он может найти себе спутницу куда интересней. И даже моложе. Стильную, модную, не занудную. И самое главное – не обремененную. Всем тем, что есть у нее. Ну, понятно и так – без стариков, без полуразрушенных квартир, без развалившейся дачи. Без постоянных визитов участкового врача, без этих непрекращающихся больниц и их запахов, плотно впитавшихся в одежду и даже стены, – запахов лекарств, сердечных капель, бедности и скудной жизни.

Она постаралась выбросить все эти глупости из головы, принялась за свои обычные, ежедневные дела – выкупать обоих, поменять постельное, заварить травы, разложить по коробочкам таблетки. Сварить обед на завтра – мама просила щи, а дядька Илья – бульон. Всем разное, и все капризничают. Можно, конечно, цыкнуть и приготовить что-то одно, но ей, как всегда, их жалко – какие у них нынче радости? Вот именно – только поесть. Разные вкусы, что тут поделать.

Потом она позвонила урологу, поговорила о том, что ее волновало. Получила еще список лекарств, вздохнув, что это снова расходы, и расходы немалые.

Вспомнила, что в воскресенье хотела поехать на кладбище – планов менять она не любила.

Да, завтра – последний день месяца. А это означало, что надо зайти к Эмкиным жильцам и забрать деньги. А потом – господи, как же все надоело, – надо тащиться на почту, чтобы перевести их сестре – та не любила, когда деньги задерживались.

Что там еще? Да, в Теплый Стан за продуктами – только туда, там намного дешевле, хотя тяжело, конечно, но с сумкой на колесиках в самый раз. А там – раз уж приехала, раз дотащилась, все и помногу – и мясо, и куры, и овощи тоже.

«Боже мой, – подумала она, – как я устала! Как устала от всего, господи! От болезней, врачей, капризов, бесконечных обид, поджатых губ, эгоизма, непонимания – кухни, квартир, дачи, вечного подсчета копеек… Как я устала не отдыхать! Как я хочу увидеть море. Подышать морским воздухом, пройтись по набережной, съесть мороженое и послушать, как кричат наглые и оголтелые чайки. Просто сидеть на скамейке и смотреть в бесконечность. Туда, где сливаются море и небо. Или так – побродить по лесу, надышаться хвоей, прелыми листьями. Почувствовать под ногами мягкую, еще не остывшую землю. Лечь на пожелтевшую траву и смотреть в сероватое, осеннее небо – просто смотреть, как бегут облака. А потом сесть в электричку, обязательно у окна, прислонить голову к прохладному стеклу и прикрыть глаза – просто задремать под перестук колес и ехать долго-долго, и чтоб не будили… Неужели все это – такое простое, такое доступное – не для меня? Но почему?»

Ночью спалось тревожно – мучилась от своих неправильных мыслей – как она может так думать? Мечтать о свободе? Как ей не стыдно! Ведь эта свобода подразумевает только одно – их уже не будет! Только тогда она сможет принадлежать себе. Когда они уйдут. Последние ее старики. Сволочь она, конечно. Сволочь и дрянь…